– Господин Гитонга, – начала я после приветствия, – извините моего босса за вчерашнее. Он иногда излишне прямолинеен. Сами понимаете, специфика работы накладывает определённый отпечаток цинизма на нас и наши мысли.

– Что вы, госпожа Оданга, не стоит даже вспоминать об этом. В каждой профессии есть свои плюсы и минусы. Я понимаю.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться. Мне очень важно было поговорить с вами именно сейчас, пока следствие не поставило последнюю точку в деле. После этого, боюсь, у нас не будет возможности побеседовать. И ещё, я должна заранее извиниться, теперь уже за себя, если в беседе мы коснёмся вашей личной жизни. Очень не хочется этого делать, но опять же, поймите, такая работа, – я почти слово в слово повторила Питера.

– Хм, раз уж разговор зашёл о личном, можно вас попросить отключить на время телефон, госпожа Оданга? Я свой уже отключил, – и он положил на стол элегантный тоненький смартфон, даже нажал на пару кнопок, давая понять, что тот не работает.

Я достала из сумочки свой огромный смартфон, расчехлила и тоже отключила.

– Надеюсь, у вас нет диктофона? – глаза юриста настороженно сверкнули из-под стёкол очков.

Меня осенило. Ах вот почему я его сравнила с перегревшейся лампочкой! Он же светится изнутри неестественно, и это заметно именно по глазам. Очки скрывают выражение глаз, но вблизи нездоровый блеск сложно спрятать. Он обжигает меня, заставляя кукожиться изнутри. Второй дубль, Ольга.

– Как я и обещала, ничего не буду записывать, – искренне развела я руками. – Может быть, вы будете называть меня просто Ольга?

– Тогда вы меня тоже зовите Джон, – его глаза снова блеснули.

– Вот и замечательно. Джон, где вы учились? – я решила зайти издалека, в то же время мне хотелось узнать побольше о моём собеседнике.

– В Соединённых Штатах. А вы?

– В Узбекистане, – главное не уточнять специальность и не дать ему времени думать обо мне.

– А в каком университете, если не секрет? – после этого вопроса приступлю к самому важному, решилась я.

– Гарвард.

– Испанский язык тоже в Гарварде выучили?

– Конечно.

– Там же встретили и Герая?

– Да, – коротко и невозмутимо ответил Джон.

Кажется, он готов к любым вопросам, а я то, наивная, хотела застать его врасплох. Погоди, господин ты наш Гитонга. Дубль третий.

– Там же вы и сблизились?

– Ольга, давайте договоримся использовать понятные определения. Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – увильнул от ответа Джон.

– Хорошо, вы стали тайно встречаться?

– Хм, допустим, что не тайно. Вы осуждаете мужскую дружбу? Хотя, я не должен удивляться. Вы же из бывшего СССР.

Один-ноль. Не в мою пользу. Главное сейчас не оправдываться и не углубляться в эту тему. Но за щелчок по носу нужно отомстить.

– Я не заметила толерантности к однополым связям у кенийцев. Наоборот, многие яростно отторгают и осуждают всё, что не входит в привычные рамки отношений. Увы, наш мир несовершенен, Джон. Что поделаешь.

И продолжила:

– Как же Герая удалось получить работу именно в Кении? Не думаю, что в министерстве иностранных дел Парагвая молодому дипломату дали выбрать страну самому. Обычно чиновников назначают не особо церемонясь с их желаниями. Какое однако везение в вашем случае.

– Везение здесь ни при чём. Всё очень просто. Не так много желающих среди дипломатов в Асунсьоне лететь на работу в африканскую страну.

– Неужели так просто?

– Я не сказал, что было просто.

– Вы ждали Герая в Кении очень долго?

– Ольга, сколько лет вы живёте в Найроби? – вопросом на вопрос ответил Джон.

– Десять.

– Это долго?

– Полагаю, что не очень. А что?

– Для каждого человека существует своя шкала определения «долго». Это очень субъективно.