– Не хочешь мне объяснить, что между вами произошло? Я имею в виду, как он воспринял новость о том, что ты всё-таки вышла замуж, но не за него?

– Точно не знаю, но думаю, что не очень хорошо… – выдала честный ответ Милдред.

– Что значит, ты точно не знаешь? Ты что с ним ЕЩЁ не говорила?

– Нет… – виновато поморщилась дочь. Однако уже в следующую минуту, озаренная хорошей отговоркой доктор Райт, перешла в атаку. – Потому что, мама, это не телефонный разговор! Ты так не считаешь?

– Ещё бы! – хмыкнула Кэтрин, уперев руки в боки. – Какой там телефонный разговор! Это же тема для статьи на первой странице всех ежедневных таблоидов! – торжественно закончила она, разведя руками.

– Мама, ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду! – оскорбилась ответственная доктор Райт. – Разве ты не понимаешь, что мне даже в голову не могло прийти, что моя оплош… Точнее, это недоразумение станет достоянием СМИ?!

– Оплошность?! – фыркнула мать. – Оплошность, Милдред, – это когда случайно телефонным номером ошибаются или имя нового знакомого путают! А вот случайно выйти замуж не за того, мужчину – это серьезное дело! На мой взгляд…

– Мама! Не начинай!

– А я ничего не начинаю… я понять хочу, как это могло случиться?!

– Ты же знаешь, что я не пью, а тут… В общем, я выпила, – закатив глаза, призналась дочь. – Сама не знаю, как получилось, но я не просто выпила, а напилась! Я выпила столько, что даже забралась на барную стойку и пела для более, чем сотни людей…

– И что язык не заплетался? – ехидно уточнила мать.

– Нет. Не заплетался, – обиженно парировала дочь. – Более того, всем так понравилось, что меня дважды вызывали на бис! Ну что, теперь ты веришь, что я была сама не своя?

– Да я и до истории с пением не сомневалась, что ты была не в себе. Но то, что ты ещё и запела… Это говорит о том, что ты, в кои-то веки, совершенно расслабилась! А это просто невероятно! Милли, я тебя с пеленок не помню абсолютно расслабленной. Ты всегда была маленьким солдатиком, всё у тебя должно было быть под контролем. Нет, я не жалуюсь, ты всегда была мечтой, а не дочерью – талантливой, ответственной, целеустремленной! Но меня всегда беспокоило, что ты живёшь не в удовольствие, а потому что должна! У тебя расписана каждая минута, каждый день до конца твоей жизни. И меня, действительно, всегда это беспокоило… И тут вдруг выясняется, что ты умеешь аж та-аак расслабляться… хммм… – усмехнулась Кэтрин.

– Подозреваю, что я подсознательно знала, что мне нельзя расслабляться ни на минуту, иначе я та-а-ак увлекусь, что ого-го-го! – грустно пошутила Милли.

– Солнышко, а может дело совсем в другом? – мать с нежностью посмотрела на дочь. – Ты уверена, что ты любишь Брэда и хочешь именно за него замуж? Ты уверена, что не действуешь по инерции? Что делаешь то, что от тебя, как ты думаешь, все ждут?

Милдред недоуменно уставилась на мать.

– Разумеется, я уверена, – твёрдо отчеканила девушка. – У меня нет ни тени сомнения, что я хочу выйти замуж именно за Брэда.

Мать и дочь в унисон печально вздохнули. И снова раздавшаяся вдруг трель звонка прозвучала неожиданно резко и громко. Однако на сей раз звонили в дверь.

– Пойду посмотрю, кто там, – просто, чтобы что-то сказать, пробормотала Кэтрин и отправилась открывать дверь.

Милдред не сомневалась, что гостем окажется Брэд и что он вряд ли счастлив. Поэтому принялась лихорадочно обдумывать с чего начать объяснять необъяснимое.

– Привет… – с вымученной улыбкой поспешила она на встречу вроде бы ещё жениху. Однако и эта улыбка продержалась не долго, позорно сбежала, едва только Милдред увидела в руках Брэда злополучный выпуск The Times-Picayune. – Не спеши с выводами! – поспешила она заверить явно с трудом контролирующего себя мужчину. – Всему есть разумное объяснение! Я всё могу объяснить!