– Произошло недоразумение, – сказал брюнет проникновенным хрипловатым баритоном, – вы попали сюда вместо моей невесты. Сейчас мы все исправим, не переживайте, госпожа.

В устах этого породистого красавца в старомодной одежде слово “госпожа” звучало как часть ролевой игры. Римма Федоровна даже устыдилась, что ей такие глупости в голову полезли.

– Не вводи даму в заблуждение!

К ним приближался мужик в короне. Говорил он глубоким, хорошо поставленным голосом, так что не оставалось сомнений – актер.

– Королевские повеления неопровержимы.

Король подошел ближе и оказался ростом ниже Риммы Федоровны. Зубцы его короны находились на уровне ее прически.

– Своим высочайшим словом я обозначил: женщина, которую ты привлечешь из иного мира своей магией, станет твоей женой. В наказание за твою ветреность и распущенность.

– Вы уж меня извините, не знаю, как вас зовут, вы не представились, – решительно начала Римма Федоровна, глядя ниже короны, в глаза ее носителя, – но я согласия на участие в вашей воспитательной манипуляции не давала. У меня дела. Вот!

И она потрясла перед лицом короля платежкой.

– Простите, эдери, но ваше согласие в целом ничего не значит, – ответил коронованный болван.

Обернувшись к молодому бородачу, который все еще топтался у разбитого зеркала, он уточнил:

– Илифад, ты закрыл путь?

– Бесповоротно, – почтительно отозвался тот. Голос у мужчины был мелодичным, похожим на королевский, но чуть выше тембром.

– Вот видишь, Мелдиор, обратной дороги нет, – улыбнулся король, – служитель Арнц, продолжайте церемонию.

Странный тип в короне хлопнул в ладоши.

Красавец в черном выглядел еще более подавленным, чем когда на него Римма Федоровна упала.

И тут в зале прозвучала сирена. Хотя нет, это был голос женщины. Элегантной особы, утопавшей в шелках и украшениях.

– Нет, Эмихар! Ты не можешь так со мной поступить!

– С тобой, Иддия? – удивился король. – Я ведь не тебя сейчас под венец идти заставляю. Хотя, возможно, мне и стоило вмешаться в отцовский выбор.

– Ну, знаете ли! – обиженно пролаял громила, которого держала под руку эта расстроенная дама.

– Ты сейчас хочешь разрушить судьбу моего сына! Твоего племянника! – заламывала руки Иддия.

– Если родители не смогли воспитать в Мелдиоре достойного мужчину, это придется делать мне… – высокопарно ответил тот, кого назвали Эмихаром.

А потом, посмотрев на Римму Федоровну, дополнил:

– И ей.

Двое мужчин в простой одежде уже утаскивали зеркало. Римма Федоровна почувствовала, как ее кто-то толкает под локоть, посмотрев вниз, увидела девочку с прозрачными и чистыми, как речная гладь, глазами.

Малышка протягивала ей ее кружку:

– Это ваша чаша, почтенная эдери.

– Спасибо, милая.

Взяв в руку свою вещь, Римма Федоровна будто бы ощутила поддержку ее родного ТСЖ и решительно сказала:

– Я требую, чтобы мне объяснили, в каком фарсе заставляют принимать участие!

– Потом, все потом, дорогая, – миролюбиво сказал король, подводя к ней жениха.

Она попыталась было возмутиться, но тут здешний жрец вытянул вперед жезл, от которого пошла волна. И Римма Федоровна поняла, что и рта раскрыть не может!

Ничего ужаснее она не чувствовала с тех пор, как в первом классе у нее зубы склеились ириской.

Ноги сами собой понесли ее к алтарю. То же самое, по всей видимости, происходило и с Мелдиором. Теперь она хоть имя его знает.

Так они и стояли перед жрецом во время церемонии.

Высокий, стройный чернокнижник с бледным, искаженным лицом. И Римма Федоровна, с кружкой “Управдом – друг человека” в одной руке и платежкой в другой.

Странная это была церемония. Красивая, но в нарушение всех принятых в мире Риммы Федоровны законов.