Я снова пожала плечами. Никакого другого варианта, кроме факта моего попаданства в голову мне так и не приходило.

Между тем Борис продолжал рассказ. После смерти живого существа свет покидал мертвое тело. Пока это не случилось, пока оставалась хотя бы маленькая искорка, светлые мнишки, могли вернуть свет в тело, по сути воскресив его из мертвых.

Поэтому некромантам и было категорически запрещено воздействовать на живых тьмой. Можно было нечаянно потушить свет или, что еще хуже, заменить свет тьмой, сотворив нежить из живого существа.

С нежитью все было очень похоже. После смерти Тьма покидала тело.

А дальше начиналось самое интересное. Если мертвецы живых спокойно лежали в могилах, то мертвая нежить оживала. И бродила в поисках жизни на завтрак, обед и ужин, пока тело не сгнивало окончательно.

- А Пределы, - догадалась я, - отделяют живой мир от мира нежити?

- Верно, - согласился Борис. - У нас есть легенда, что когда-то живые и нежить жили вместе в мире и согласии. Но потом Бог Дня, правивший светом, поссорился со своей женой — Богиней Ночи, правившей тьмой. И с тех пор жизнь и нежить ненавидят друг друга, а Пределы разделяют их миры.

Я фыркнула.

- Выходит Боги развелись и разбежались, поделив мир пополам? А больше всего, как обычно, страдают их дети? Ничего нового...

Борис задумчиво посмотрел на меня, и спросил:

- Что значит развелись?

- Это значит, что их семейная жизнь не сложилась, - я улыбнулась Борису и добавила, - И они решили расстаться. Как мы с тобой. Как только пресветлый князь позволит нам вернуться, мы разведемся.

Я уже почти закончила с рыбой. Осталось только порезать ее на куски, сложить в котелок и, сдобрив приправами, поставить на индукционную плиту. Ну, это я так называла местное магическое приспособление для готовки — плоский гладкий камень. Очень уж похоже он работал. Ставишь горшок — включается. Убираешь — выключается. Кладешь на камень что-нибудь другое — не работает.

Борис согласно тряхнул головой. Мне показалось, что он что-то хотел сказать, но не сказал.

Мы немного помолчали. Я мешала рыбу и думала о том, что у меня что-то не сходилось в рассказе Бориса. И я не стала строить догадки, все равно не догадаюсь. Слишком чуждый мир вокруг меня.

- Если пределы разделяют миры живых и нежити, то почему они проницаемы только с одной стороны? Ну, - пояснила я свою мысль, - мы-то сюда вошли, а нежить туда не выходит...

- Почему не выходит? - удивился он, - выходит. Просто мы убиваем ее раньше, чем она успевает причинить вред живым. Мы охраняем Пределы с нашей стороны. Правда, некромантов, способных уничтожить нежить и упокоить живых мертвецов, не так много. Я отслужил на границе больше двадцати лет, прежде чем мне дали титул князя тьмы и призвали в столицу для защиты пресветлого князя...

- Защиты князя? - нахмурилась я, - неужели столица совсем рядом с Пределами?

- Нет, - отрицательно качнул головой князь тьмы, - но во дворце всякое бывает. У Пресветлого князя было много недругов, которые мечтали о его смерти. А пробраться во дворец с оружием или ядом гораздо сложнее, чем создать нежить из какого-нибудь приближенного или оживить мертвеца, вдохнув магию в мертвое тело.

- Ого, - удивилась я, - ничего себе. И часто такое было?

- Не очень, - улыбнулся Борис, - я очень хорошо управляю своей тьмой. В Павлонии об этом знал каждый недоброжелатель Пресветлого князя и не рисковал зря.

- Если ты так хорошо его защищал, зачем тогда убил? - не выдержала я и задала вопрос, который давно мучил меня.

Он вздохнул. Помолчал, разглядывая крошечную соринку на столе. И я уже решила, что наш разговор окончен, как Борис заговорил: