Все-таки Манон имеет высокое происхождение, в конце-то концов!
Но мои наивные мечты оказались разбиты, когда она вытащила из сундука какую-то нелепую, не побоюсь этого слова, хламиду. Это платье в казенную серо-белую клетку имело совершенно прямой силуэт, широкие рукава и жуткий воротничок. Кто-то бы назвал эту беспорядочную паутину кружевом, но уж точно не я!
Дикий образ Манон довершали вязаные чулки в гармошку и потертые коричневые ботинки на плоской подошве.
А-а-а-а, караул!
Кто-нибудь, помогите! Тут жена маршала Орлании собирается выйти в высший свет пугалом огородным!
Остановите, переоденьте!
Н-да, щас…
И самому Кайрану, и его слугам было глубоко плевать на бедняжку.
Перед тем, как выйти, Манон достала из шкатулки ожерелье, которое ей с барского плеча кинул муж и приложила к шее. К клетчатому платью оно категорически не шло. Благо, наша Маруся и сама это поняла. Вздохнув, она положила ожерелье обратно в шкатулку.
Но зато вместо него присобачила в свою стрижку-вспышку большущую вязаную розу. Я задумалась, пытаясь определить цвет волос Мани, и пришла к выводу, что определение «непонятно-мышиный» больше всего подойдет.
Манон выглядела настолько непривлекательно, нелепо и старше своего возраста, что я просто диву далась.
Может, я чего-то не догоняю? Может, у них тут в этой Орлании просто мода такая на дикий винтаж?
Но, когда Манон вошла в зал, полный уже собравшихся гостей, стало понятно, что я все догнала правильно.
Женщины были в изящных туалетах и сверкающих драгоценностях, а мужчины – в парадных фраках и сюртуках. Всё, как и показывают в нашем мире в красивом историческом кино.
Самое ужасное: Маруся понимала, что выделяется на общем фоне. Что над ней скрыто насмехаются. Что взгляды окружающих светских львов и львиц полны пренебрежения и откровенного глумления.
Но она была такой – не могла сжать кулаки и что-то изменить. Не могла бросить вызов обществу – этим жирным диким акулам, которые с огромным удовольствием жрали ее живьем. Исключительно себе на потеху.
Сегодня ей очень хотелось завоевать их. Завоевать любовь и восхищение собственного мужа и семьи…
Но я предвидела, нет… печенкой чувствовала, что этот вечер закончится для Манон горьким разочарованием.
К сожалению, это дурное предчувствие стало сбываться сразу же.
Манон спросила у дворецкого прибыли ли члены ее семьи: дед Сильвестр Лафайет с кузенами Миреллой, Ардин и кузеном Тимоти.
На что он сообщил, что на доставленное ему приглашение Сильвестр Лафайет ответил отказом. А на словах велел передать внучке, что не желает позориться.
Манон помрачнела, но смогла сдержать слезы. Это делало ей честь.
Однако буквально через мгновение бедную Марусю ждал новый удар.
Шушуканье разодетых гостей стало активней, а смешки громче. Толпа расступилась и Манон увидела Сериллу Дамвиль в сопровождении ее мужа Кайрана Альберона.
Соперница блистала в белом платье, до жути напоминающем свадебное. На клубничных волосах даже была небольшая тиара и вуалька наподобие фаты.
Это был настоящий плевок в лицо Манон – презираемой и отвергнутой женщины, которая сама же и пригласила удачливую соперницу.
И Кайран, который был одет в стильный черный костюм, напоминающий военную форму с алой перевязью, не сделал ничего, чтоб защитить жену.
– Кайран, – прошептала Манон, ища у него поддержки.
Но этот гад лишь скользнул по Манон брезгливым взглядом – и все. Даже не ответил на приветствие.
Намеренно они так разоделись, или нет, но Кайран с Сериллой сейчас до жути напоминали супружескую пару.
Все понимали значение происходящего.
Все переглядывались и ухмылялись. Никто не протянул Манон руку. Никто не пришел ей на помощь. Никто!