– Бежим, Ника! – прорывается окрик отца в мысли, вытесняя ступор. – Давай же вставай! Это корсары! Нужно укрыться как можно скорее.

Пираты.

Триединый!

Вскочив на ноги, Ника кинулась вслед за отцом, а в голове всё ещё звучал голос покойной пра:

– Беги, Ника!Не дай злу погубить тебя!

И Ника побежала.

Порт-Ниасль охватила паника. Огонь пожирал, превращая дома в пепел. Здания, резные деревянные столбы стенали и ломались, давлением выбивало стекла. Повсюду слышались крики, вопли, люди мельтешили, мешали друг другу, не слушая стражу, которая безуспешно пыталась навести порядок и отразить нападение корсаров.

Пираты появились из ниоткуда. Их черный корабль будто слился воедино с морской гладью, накинув на себя полог из воды, и пробрался не замеченным постовыми солдатами на вышках. Выпущенные с канонерских лодок пушечные ядра не наносили абсолютно никакого вреда вражескому фрегату, налетали на невидимую стену, взрывались и распадались осколками возле корпуса.

– Проклятая магия! – бранились гвардейцы. Они ужасались тщетности прилагаемых усилий и теряли боевой дух.

Вооружившись мечами со щитами, мужчины столпились на скрипучих досках пристани и наблюдали, как целехонькая чёрная махина подплывает к берегу. Как смело спрыгивают с неё оскалившиеся в предвкушающей ухмылке матросы и бегут на них с воинственным кличем.

Капитан по-прежнему не шелохнется, стоит в обманчиво расслабленной позе, покачиваясь на вантах. Полы его черного плаща трепет ветер, лицо скрыто тенью капюшона, и только алые глаза смотрят в упор, парализуя противника, сковывают в судорогах мышцы, заставляя задыхаться в удушающем кашле.

– Эт-то… да это же сам Морской Дьявол!

– Спасайтесь!..

***

Ника бежала за отцом и гвардейцем по имени Тарос, того прислал на помощь Ридани. Тарос выловил их из толпы и пообещал отвести в безопасное место.

Ника никогда ещё не видела ничего подобного. Суета, разруха, перепуганные люди. Крики, стоны. На их тихий городок никто толком не нападал, а тут заявились пираты!

Некогда прекрасные фонтаны, статуи лежали теперь в грудах обломков, живые цветы и зелёные насаждения скукожились от поступающего огня, крошился и распадался камень. Дома обваливались один за другим как карточные домики. Кудлатый туман подступил к порту и запустил щупальца по улицам. Собаки рвались с цепей, стирая кожу на шеях в кровь, лаяли до хрипоты, чуя приближающуюся смерть. Брошенный людьми скот бесновался в стойлах.

Ноги Ники подгибались от усталости, подол белоснежного платья в некоторых местах порвался и заляпался грязью. Опалённые огнем лепестки роз поднимало в воздух от бега и швыряло в разные стороны.

Позади слышались свист и крики, лязг металла: стража ещё пыталась сдержать натиск врага, но корсары прорвали оборону и ринулись в дома за наживой.

– Сюда, господин, миледи!

Тарос поманил за собой, указывая пальцем на старую часть храма, реставрацию в ней давно приостановили за ненадобностью. Прошлым летом по распоряжению Ридани рядом отстроили новый храм Трехликому Богу.

Барон Веренборг остановился, опёрся руками о колени, хрипло и надрывно дыша. Взглянул на покосившуюся от времени, не внушающую доверия хлипкую конструкцию: а если та обвалится и их всех погребет под собой?! Гвардеец заметил замешательство.

– Не бойтесь, господа. Внутри этой ветхой постройки на такие случаи есть специально обустроенное убежище, у герцога припасено много таких мест по городу. Идёмте, необходимо торопиться.

Нике с отцом ничего не оставалось делать, кроме как довериться. И действительно, внутри оказалась потайная комната прямо под сгнившими досками пола. Чарльз проследил, как в люк спускается дочь, и наказал: