Она не понимает. Не хочет понимать, что слишком многое изменилось и слишком многое будет зависеть от моего ответа. Правда перечеркнёт и разрушит всё.

— Если я сейчас выйду из этой машины, без твоего ответа, Дамир, ты меня больше никогда не увидишь. Я тебе это обещаю. Рядом проходить будешь, даже не взгляну в твою сторону.

«Катенька, знала бы ты, что это как раз таки самый лучший для тебя вариант.» — проносится в моей голове.

— Ты сама знаешь ответ на свой вопрос. Это и причина, и повод, и чёрт пойми, что ещё. Всё слишком сложно, дорогая.

— У тебя есть кто-то? — Катя продолжает удивлять своим напором и настойчивостью. — Жена, девушка, не знаю…

— Нет. — говорю уверенно, потому что по факту это и не является ложью. Это не является, ложью, с какой стороны не посмотреть. — А у тебя?

Щурюсь, предательски холодея в ожидании её ответа. Вдруг она тщательно скрывает кого-то?

— Нет. Конечно, нет. И не было никого.

Улыбаюсь, как идиот, а в мыслях стучит: «Невеста и дочь. Невеста и дочь. Невеста и дочь.».

Если то, что происходит между мной и Екатериной, можно назвать отношениями, то до нового этапа в них Лидия успеет родить, а этот фарс с нашей помолвкой закончится. Даже если не успеет, Кате всегда всё можно объяснить. Шацкая не несёт для нас никакой опасности. Чего не скажешь о грузе прошлого, который может всплыть, как всегда, в самый неподходящий момент, и моей дочери. В принципе, эти пункты не взаимоисключающие.

— Ну у тебя и улыбка. — насмехается надо мной Кислицкая. — Я побежала, а ты думай о том, как честность и прямолинейность экономит время.

Получаю быстрый поцелуй в щёку и даже ничего не говорю.

Провожаю её до дверей заведения задумчивым взглядом и только спустя несколько минут понимаю, как же я по-крупному встрял, снова объявившись в её жизни.

Боюсь, на этот раз подавить свои чувства будет гораздо сложнее.

8. Глава 7

Я привык поступать так, как считаю нужным только я. Прекрасно осознаю, что скоро грянет скандал, а иначе всё равно не получается.

После очередного визита в «Витязь», я успеваю принять душ и отправить водителя с костюмом и парой рубашек в химчистку, — не проходит и часа, — а скандал — вот он. Звонит мне на телефон.

— Да, Катерина. — принимаю вызов и улыбаюсь, предвкушая гневную тираду.

Не ошибаюсь:

— Ты что себе позволяешь? Мы же с тобой обсудили, что мне не нужна никакая охрана!

— Мы это не обсуждали, Катя. Я услышал твоё мнение по этому поводу, но я ни одним словом не давал тебе понять, что приму его как руководство к действию.

— Они не уходят! — кричит взбешённая. — Скажи им, пусть уйдут!

— Катенька, все эти люди там сугубо ради твоего блага.

— Знаешь, где я это твоё благо видела?!

— Догадываюсь. — ухмыляюсь, представляя, как она сейчас выглядит. — Я буду тебе очень признателен, если ты примешь мою помощь. Я на самом деле тебя услышал. Тебе нужно потерпеть всего лишь пару недель. Это называется компромисс.

— Компромисс?!

— Конечно, компромисс. Изначально я рассчитывал подписать контракт на полгода.

— О боже, за что мне всё это? — стонет Кислицкая, шумно дыша и вздыхая. — Как я объясню это крёстной? Как я объясню это сыну?

— Я могу сам объяснить, если ты, например, вечером позовёшь меня на ужин у себя дома.

— Да конечно, только тебя там сегодня не хватало. У крёстной будет сердечный приступ. Дай мне время всё это переварить. — произносит уже гораздо спокойнее.

Я был бы рад ей предоставить сколько угодно времени. Хоть всю оставшуюся мне жизнь. Но не в этот раз:

— Завтра вечером я покидаю город, Катя. Я ни в коем случае не давлю и ни на чём не настаиваю, но переваривать придётся по ускоренной программе.