После завтрака, отпустив Тихона на ярмарку, отправилась вместе с дочкой искать старосту.

Он нашелся на своем дворе. Одна из его жен бегала по саду за голопопым карапузом и ругала его за перевернутое ведро с молоком. Малец весело верещал и ничего не понимал. Слабая Ветка сидела возле мужа под теплым одеялом и улыбалась.

— Добро будь хозяин, — стукнула я по калитке, привлекая внимание.

Ветка радостно мне махнула рукой, а вот другая женщина опасливо перекрестилась и сплюнула себе под ноги.

В это время староста подошел к забору и недоверчиво оглядел меня.

— Что случилось?

— Приживалки ко мне не пришли, — сообщила я и посмотрела на мужика.

— Они к обеду обещались, — посмотрел он на солнце, показывая что еще рано.

— И Тихона я терпеть не смогу, — важно заявила я.

— Как гостя придется потерпеть, — покосился он на меня. — У меня все дома под завязку забиты. На некоторых подворьях мухе сесть некуда. Или ты уже выбрала себе жениха?

Набравшись смелости, я вступила в спор с мужиком.

— А вам зачем моя женитьба? Выйдя замуж, я уеду в дом мужа, — и тут я догадалась в чем проблема.

Терем у меня добротный, высокий, просторный. Я одна в четырех комнатах живу и на большом подворье хозяйство веду. Многим это может не понравится. Но именно такой дом затребовал мой отец от жениха Прохора. Отказался отпускать меня в холодный и маленький дом рода кожевников.

— Я все равно мужу тебя отдам. Даже без твоего желания! — строго произнес староста, а во двор так меня и не пустил, боясь что я на своем хвосте не только дочку принесла, но и чертовщину. — Выбрала Радима? — вернулся он к насущному вопросу. — Мужик он странный, да и в роду у него кого только не было. Бабка - ведьма, а когда-то прадед его великую засуху на поселение недругов напустил. Кто выжить смог, говорили не связываться с ними. Сам он плотник и на своем погосте церковь строит. — он посмотрел на меня, будто эта новость должна меня испугать.

У людей предубеждение, что все колдуны их бога единого боятся и в церковь не могут войти - гореть начинают. Но я сама прекрасно стояла перед привезенным распятием и ничего необычного не чувствовала, хотя верила в силу самой Матушки Земли и духов леса, озер и дома.

— Ну, коли, церковь строит, значит человек не плохой, — улыбнулась я.

Теперь понятно почему он свою бороду не ровняет и не ухаживает за ней. Нельзя строителям новой веры остригаться - это доказывает их силу веры новому богу.

— Значит, выбор сделан. Вот и хорошо, вот и ладно, — покивал своим мыслям староста. — Он и сам, сегодня с утра откуп за тебя занес хороший. Сказал, что свадьбу в церкви сыграете по новым традициям, когда он ее достроит. Но нужно и деревенские традиции уважить, — он покосился на меня, будто я сейчас протестовать начну из-за "церкви и новых традиций".

Меня больше удивляло то что мужчина уже признал меня женой.

— Сам пришел? — остановила я словоизлияние старосты.

— Да, — кивнул мужчина. — Раньше он говорил престранно, а сегодня ничего, — он покосился на меня. — Не ломанная речь. Будто кто его кривизну отлил.

— А Тихона когда заберете? — вернула я разговор в нужную мне сторону.

— Дня через три, когда ярмарка на спад пойдет. Раньше не могу, мест нет, — строго сообщил мне староста, не терпя возражений.

— Хорошо, но смотрите, а то может все плохо закончится, — поджала я губы. — Тихон сам убежит, а меня потом в этом не вините, — я вздернула подбородок и пошла прочь от калитки.

— Не сильно серчай на него, — услышала я за спиной смешок мужчины и сама улыбнулась.

Раз староста мне ничего не сказал, значит сам хочет проучить мальца за что-то. Обычно он мне нормальных гостей подселяет и лишь тех кто провинился в чем-то отправляет в помощь на мой двор. Те пугаются любого шороха и им хватаем ума ничего худого мне не делать и потом возвращаются по домам шелковые и покладистые. Я это заметила не сразу, но староста всегда находил положительные стороны в моем колдовском родстве.