Так и замерли мы, нашедши друг друга.

Тот мужик широкий в плечах сильно был и выше меня на полторы головы. Я смотрела на него, аки, заяц на волка. К тому же шрам его на пол лица меня пугал. Он был похож на тех душегубов с большой дороги, которыми меня отец стращал. Но одет был прилично, чисто, без заплат.

— Колдовская дочка, ты ничего не теряла? — посмотрел он на меня и я, едва не упала от силы его голоса.

Пришлось отпрянуть. Я тогда поняла, что передо мной тоже шаман какой. Только у мужиков с силой, голос властью великой обладает. Им до определенного момента и говорить запрещается. Брат мой до семи лет "немым" считался, чтобы ненароком кого не проклясть и в рабство не взять.

— Я, батенька, — пересилила я свой страх. — Кулон обережный потеряла. Заговоренный он. В чужих руках беду принесет. Он на серебрянной цепочке, а похож на золотой клюв птицы, — я быстро постаралась описать свою вещь, боясь что мужик вновь заговорит.

Мужчина понял мои опасения и просто кивнул головой, доставая из кармана мой кулончик. Я так сильно обрадовалась, что и про приличия забыла и про его колдовскую силу. Бросилась мужчине на шею, в щеку его поцеловала и забрав кулон, едва не танцуя побежала прочь, забыв даже спасибо сказать.

Вот сейчас передо мной сидит призрачное воспоминание из прошлого. Или не он? Вроде похож, а вроде нет.

— Яства вам по нраву? — решила я прервать молчание и продолжила играть золотыми кудрями дочери.

— Вот теперь и спрашивать можешь, — дал добро мне молодчик. — Меня Тихоном звать, я сын кузнеца и дело его продолжу.

Я осмотрела молодого, но поняла, что он выращен по всем традициям новой деревни. Жена для него - вынужденное приобретение с которым надо мирится, чтобы наследников получить. Так во всех новых деревнях с едиными храмами "складно" составляют семьи. А то что жена к примеру может не захотеть рожать в этом году и будет травки специальные пить - он не приемлет. Да и свободу жене не даст, даже чтобы она на час в лес уходила, чтобы в тишине побыть. У кузнеца, конечно, дело хорошее и в доме достаток будет, но жить я с ним буду как с Прохором. Может, хуже, раз достанусь молодому и горячему "порченной".

— Радим, — коротко произнес второй и я едва заметила, как по моему телу прошелся поток силы.

— Сквозняк у тебя, хозяйка, — тут же отреагировал Тихон и посмотрел по сторонам. — Давно стены конопатила?

— Перед зимой, — тихо выдохнула я, рассматривая пришедшего ко мне колдуна.

Он что, не знает, как силу скрыть? Он же говорит так, что других в дрожь бросает! Он может Марьяшу напугать!

— Искупала, попотчевала, сейчас спать уложу, а то утром дела делать надо, — резко встала я с лавки и напугала дочку.

Та спросонья заплакала и едва с лавки не упала. Подхватив малышку, я быстро указала мужчинам где им можно голову склонить.

Тихон смотрел на мою дочь, которая не смолкала и что-то пробурчал себе под нос. А я уже точно знала кого выберу в мужья, раз отвертеться не получится. Да и бегать от колдуна - только время зря терять. Если он захочет, то и через сто лет найдет. Вот только сила его голоса меня сильно пугает. Почему он ее повсюду разбрасывает?

Пока я одной рукой пыталась отмыть стол, дочка на моем плече притихла и даже воодушевленно засопела.

— Марьяша, может постоишь на своих ножках? — тихо спросила я у дочери.

Но та заинтересованно разглядывала человека за моей спиной.

Повернулась и встретилась взглядом с Радимом. Тот будто младенец, пойманный за руку, немного смутился. Оказывается, он рожицы строил моей малышке.

— А вы говорить совсем не можете? — нахмурилась я.

Не хотелось мне по его приказу в собственном тереме прыгать.