– Да, после таких штормов у него всегда много работы, – ответил Том, странно улыбнувшись. – Встретимся завтра в южной части острова, рядом с домом Эвансов. Сделайте вид, что идёте к ним за овощами или яйцами. Я буду ждать Вас там. А сейчас идите домой. Мне тоже пора возвращаться, мама будет волноваться…

Она и не заметила, как за воспоминаниями просидела на кухне довольно долго – чай уже остыл, а сама она дрожала от холода. Пришлось ещё раз греть чайник, чтобы налить воды в грелку. Положив горячую грелку в кровать, она задула свечи, укуталась в одеяло и вернулась в мыслях к той неожиданной встрече с Томом и его истории…

Рассказ Тома (продолжение)

Они встретились на следующий день, как и договаривались.

Накануне вечером, когда она вернулась домой, мужа уже не было, а на столе лежала записка: «Где ты ходишь, любимая? Ушёл на маяк, не дождавшись тебя. Когда вернёшься, дай мне знать». У них был свой, особенный способ общения: она подавала ему сигналы из окошка дома, размахивая свечой, а он мигал ей фонариком с башни маяка.

Утром, когда она кормила его завтраком, он поинтересовался её планами и удивился, что вчера она гуляла так долго.

– Знаешь, я так далеко забрела, что устала и задремала, присев отдохнуть, – солгала она. – И даже не заметила, как стемнело.

– Будь осторожна, милая. Погода стоит плохая, день сейчас короткий: в темноте можно упасть и пораниться, особенно в районе каменоломен. Лучше бы ты сидела дома в такое время.

– А я и не собираюсь к каменоломням. Вот только схожу на ферму к Эвансам: надо купить овощи, чтобы приготовить рагу, – ответила она, легко улыбаясь и целуя его в небритую щеку. – И проведу весь вечер дома, скучая по тебе.

Муж ушёл в спальню отдохнуть после ночного дежурства, а она накинула тёплый плащ, повязала косынку и, прихватив корзинку, поспешила на встречу с Томом.

Тот ждал её у дома Колина, сидя на каменной ограде и постукивая прутиком по сапогам.

– Миссис Эванс с мужем отправились на лодке в город, – сообщил Том, – навестить Колина, который теперь там учится и живет у тётки, портнихи Дейдре Кокс. Вы, должно быть, знаете её: она обшивает всех местных модниц.

– Конечно, я как-то переделывала у неё платье, – вспомнила она. – Эта Кокс, конечно, старая сплетница, каких мало, но шьёт аккуратно и быстро.

– Сделаем вид, что ждём миссис Эванс, – предложил Том. – А чтобы не бросаться в глаза, присядем за сараем, там есть скамейка.

Он спрыгнул с ограды, отодвинул щеколду на калитке, и они прошли к домику Эвансов. Обогнув его, оказались в тихом укромном уголке, где можно было говорить, не боясь быть услышанными случайными прохожими, и уселись на широкую старую скамью, всю изрезанную перочинным ножом. «Наверное, дело рук Колина», – подумала она. Том снял кепку, взъерошил волосы и, вздохнув, продолжил свой рассказ.

– Итак, я вспомнил, отчетливо вспомнил всё – наш спор с мальчишками, мой путь к каменоломням, следы копыт на тропинке; пещеру, полную ящиков и сундуков; попытки спрятаться в боковом проходе и, наконец, момент падения. Но, самое главное, я понял, кто тогда вошёл в пещеру. И с этого мгновения осознал, что моя жизнь находится в опасности, причём подстерегает эта опасность меня не где-нибудь, а в моём родном доме.

– О чём ты, Том? – взволнованно спросила она. – Чего тебе бояться в своём же доме?

– Моего отца. Ведь это он – тот человек невысокого роста, бывший в пещере.

Повторное падение, а, скорее всего, шок от возвращения памяти и понимания того, что произошло в каменоломне, не могли не отразиться на моём состоянии. Я потерял речь, и, когда отец со своим спутником перенесли меня в дом, я только всхлипывал и мычал. Мать бросилась ко мне, поила меня водой, читала молитвы, я же не мог ничего ей рассказать, а только размахивал руками.