Несет их ко мне, оставляет рядом с бутылкой и забирает чашки, перекладывая их в раковину. А мне ничего не остается как разлить красный ароматный напиток по бокалам.

Не успевает Лиза вернуться, как я делаю глоток. Что, конечно же, от подруги не скрывается. Она останавливает у стола, не притрагиваясь к своему бокалу, пристально, словно видит насквозь, смотрит на меня.

— Что случилось? — она задает этот вопрос, а у меня начинает дрожать рука.

Ставлю бокал на стол, но ножку не отпускаю. Мы никогда не говорили с Лизой, почему я так резко сорвалась к ней в Дубай. Она знала, что мне нужно время. Ждала, что я сама откроюсь. И, похоже, не дождалась. Я долго молчу, Лиза меня опережает.

— Антон? Я права? Из-за него ты последние несколько недель сама не своя? — она берет второй бокал, но не поднимает его. Опускает взгляд на красную жидкость. Немного крутит бокал. Я наблюдаю, как стекло окрашивается в цвет крови, прежде чем подтеки стекают обратно. — Он звонил мне недавно, — произносит тихо, но я слышу.

— З-звонил? — прикусываю язык и шиплю от боли. По телу проносится дрожь. Резко становится холодно. Хочется бежать. Но остаюсь на месте и глаз от Лизы не отвожу. Лучше видеть подругу, чем окунуться в воспоминания, которые сами начинают прорываться через стену, установленную между ними и моим разумом. Только благодаря ей я все еще могу нормально соображать.

— Да, — Лиза поднимает бокал. — Я всего минуту с ним поговорила. Этого хватило, чтобы понять — он вообще не в адеквате.

Рука дергается, и мой бокал опрокидывается. Вино разливается по деревянной поверхности. Стекает на пол. Я не двигаюсь. Смотрю прямо на подругу. Ничего не говорю. Лиза тоже молчит. У меня, кажется, язык онемел. Тишину разрывает только звук капель, ударяющихся о кафель. Впиваюсь ногтями в ладони.

— К-как… что… — мысли скачут. Не могу толком сформулировать вопрос. Глаза жжет почти также сильно, как и в грудь. Паника маневрирует где-то на краю сознания. Чтобы освободить ей путь, нужно всего лишь одно неосторожное слово, поэтому закусываю губу.

— Я ему ничего не сказала, — Лиза накрывает мою руку, которая все еще лежит на столе. — Но мне нужно знать, что произошло.

Стискиваю челюсти. Машу головой изо всех сил.

— Таня… — голос Лизы мягкий, но настойчивой.

Я делаю шаг назад. Забираю руку из мягкой хватки.

— Не проси меня об этом, — слезы почти прорываются наружу. Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать их.

Лиза внимательно смотрит на меня. Так, будто пытается решить: сделать последний шаг и толкнуть меня в бездну или отступить, но остаться без желанных ответов.

Мы долго смотрим друг другу в глаза, прежде чем Лиза вздыхает и подносит бокал к губам. Я выдыхаю. Но ненадолго.

— Татьяна? Элизабет? — голос Абду звенит в комнате, и я невольно вздрагиваю.

Лиза замирает с бокалом у губ. Смотрит мне за спину. Мгновение ничего не происходит. А я боюсь даже вдох сделать. Уже через секунду Лиза ставит бокал обратно на стол, не выпив даже глотка, а я снова слышу голос ее мужа: — Девушки, раз вы обе здесь, позвольте вам представить человека, который, возможно, в скором времени будет заниматься вашей безопасностью.

Медленно. Очень медленно разворачиваюсь. Сначала, вижу, Абду, который стоит в проходе в своей белой рубашке, как называет кандуру Лиза, и с покрытой головой. На лице нет улыбки, что странно, ведь он смотрит на Лизу. Абду ничего не говорит, делает шаг в сторону, а я встречаюсь с теми самыми голубыми глазами, принадлежащие человеку, от которого я сбежала.

4. Глава 4

Надо отдать должное Вадиму — он выглядит удивленным. Его брови ползут вверх, а глаза расширяются. Но всего на мгновение, в следующее — он уже с прищуром смотрит на меня. На его лице растягивается улыбка, открывая потрясающий вид на чертовы ямочки.