– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы он быстрее покинул пределы моей квартиры.

Неправильный для моего мира. Невписывающийся. Ему здесь не место. И уж тем более Соколовский не должен вести себя… вот так!

До Глеба не сразу доходит, что я соглашаюсь на его условие. Он пару раз заторможено моргает. И поднимает на меня взгляд медовых глаз.

– Хорошо?

– Хорошо.

И дополнительно киваю, чтобы уж точно было понятно.

Похоже, Соколовский действительно сломался.

Хочется пошутить или съязвить на эту тему, но я лишь закусываю губу, когда понимаю, что шутка моя не будет жалящей. Слова, что должны были вылететь из моего рта – дружеская насмешка.

Это неправильно. Наши эмоции неправильные. Всё происходящее неправильное!

Я зябко обхватываю себя руками. Закрываюсь. Отвожу взгляд от Соколовского и смотрю в стену. На обои с синими цветочками. Разбежавшиеся тараканы в голове, почувствовав, что «свет гаснет», начинают потихоньку вылезать из своих укрытий, заваливая меня предположениями, которые звучат одно хуже другого.

Неужели один поступок Глеба может так кардинально поменять моё мнение о нём? Я либо слишком наивная, либо непроглядная дурочка!

Злясь на себя за мягкотелость, кусаю щёку изнутри, лишь бы не ляпнуть ничего лишнего в присутствии ненавистного мажора, который с каждой минутой проведённой в моём доме, начинает казаться не таким уж и гадом.

Глеб не торопится уходить, поэтому я собираю крохи самообладания в кулак и направляю на парня злой взгляд.

– Проводишь?

Намёк он понял, но зачем-то продолжает гнуть линию со странным и нетипичным для себя поведением.

Или это его очередная шуточка? Уловка? Новый прикол, который он будет рассказывать друзьям за кружкой пива в баре для богатеньких?

Точно!

Боже, какая же я идиотка! Беспросветная! Беспроглядная!

Продолжая ругать себя, на чём свет стоит, огрызаюсь вслух:

– Выход ты и сам найдешь. Не маленький, – зачем-то добавляю я, пытаясь ужалить парня. На мою попытку он лишь устало закатывает глаза.

– Тогда до завтра, – говорит он и разворачивается, чтобы уйти.

– До завтра. – Мрачно бубню я, внезапно осознавая, на что подписалась.

И это осознание накатывает, как волна цунами, сметая всё на своём пути.

Это же ещё один день с Глебом Соколовским в относительной близости. Это же с ним снова надо будет не просто разговаривать, но ещё и работать в паре.

Боже…

Глеб не торопится. Он будто чего-то ждёт. Что я что-то сделаю или скажу – не знаю. Но я продолжаю стоять на месте и молчать. Поэтому ему ничего не остаётся, кроме как уйти.

Парень недовольно поджимает губы, последний раз кидает на меня предупреждающий взгляд янтарных глаз и уходит. Его едва слышные шаги раздаются в коридоре. Входная дверь открывается и негромко закрывается.

И только после этого я делаю полноценный вдох полной грудью. После чего считаю до трёх и иду следом, чтобы закрыть дверь за ночным гостем, молясь о том, чтобы Афанасии Никифоровне спалось крепким сном в своей уютной кровати.

Глава 6

День не задался с самого утра.

Всё началось с того, что я проспала. Опоздала на первую пару. Заработала отработку, потому что принципиальный преподаватель не захотел пускать меня. В итоге мне пришлось тусоваться полтора часа в холле на подоконнике, слыша голос препода, доносящийся из аудитории, и конспектируя хотя бы то, что я могла расслышать.

Затем в столовой какой-то неуклюжий студент с другого факультета поскользнулся и опрокинул содержимое своего подноса на меня и ещё на парочку так же везунчиков. Пришлось пропустить обед и вместо этого идти ополаскиваться и переодеваться. Благо сегодня по расписанию последней стоит физкультура и у меня с собой была форма.