А вот и Димитр пришёл. Боже, боже мой, как страшно!

Люси сидела в своей новой спальне и расчёсывала вьющиеся волосы. Дело было уже после праздничного ужина по поводу обретения ею нового дома. Немногочисленные болгарские гости желали им здоровья, счастья и побольше детей. Но она ужасно устала и хотела спать. Через какое-то время послышались шаги, и Димитр в домашнем халате вошёл в комнату.

– Как чувствуешь себя, дорогая? – спросил он.

– Я ужасно устала, если вы об этом.

– Давай перейдём на «ты». Мне не хотелось бы думать, что супруга меня боится.

Димитр стащил с кровати тяжёлый дорожный чемодан Люси и аккуратно поставил его в углу комнаты.

– Я жду тебя.

– Но стоит ли вот так сейчас? Мы же так мало знакомы… ты почти не знаешь меня, а я – тебя…

– У нас с тобой обязательства. И потом, нам же сегодня желали дом – полную чашу и детей побольше!

Люси затрепетала, словно пойманная рыбка, а Димитр задул свечу.

Отрывок из дневника Люси, лето 1913 года

После моего письма на Урал за год так ни одной весточки из дома не пришло. Я грущу и скучаю по родным. Зато София на меня не нарадуется. Говорит, что я превратила их дом в настоящий. Вот смешная: а разве их жилище было сделано из хрусталя или из бумаги? О России мне каждый день напоминают полевые цветы. Ещё не спадает роса поутру, как я бегу в поле и собираю букет для моей бесценной подруги. Софи поёт для меня болгарские песенки. Это скрашивает мою невесёлую жизнь вдали от Родины.

Димитра вижу в доме только вечером. Он очень опечален тем, что у нас до сих пор нет наследников. Я беспокоюсь о том, что папенька мне не написал ни строчки, а муж говорит: если женщина будет беспокоиться, то детей у неё не будет.

Тем вечером супруги ужинали молча, не перемолвившись и словом, пока Люси не решилась заговорить.

– Как прошла служба?

– Ничего примечательного, – ответил Димитр, наливая чай. – Что ты хотела бы знать?

– Скажи, а не было ли почты из России? Ну, хотя бы одно письмо…

– Не видел почтальонов сегодня.

– Я беспокоюсь.

– Не стоит женщинам беспокоиться. От беспокойства детей не бывает. Скажи, тебе так плохо с нами? Может, я тебе чем-то противен? Может, София тебе неприятна?

– Нет, дорогой. Всё хорошо.

– Тогда где же дети? Нам наследник нужен, ради этого мы и поженились…

– Я так давно не получала вестей от отца и сестры… мне стало бы намного легче дышать.

– Вот будут дети, тогда и напишем твоим в Екатеринбург.

Люси тяжело вздохнула.

– Пирогов с вареньем подать? Сама пекла, Софии они нравятся.

– Не стоит, дорогая, на сегодня я сыт. Пойду отдохну.

Сказав это, он удалился.

Отрывок из дневника Люси, май 1914 года

Прощение. Прощение тех, кто причинил боль, – это самое главное в жизни. Идти по своему пути без злобы, которая мешает, без ненависти, с чистой душой и открытым сердцем.

Сегодня почтальон принёс письмо из России. Олюшка пишет, что в марте папенька дал согласие на её с Александром свадьбу. Не могу читать его до конца!

Люси отложила тетрадь с клевером и перо и с болью посмотрела на скомканный листочек бумаги с российской гербовой печатью. Вдруг у неё потемнело в глазах, она громко позвала на помощь и бросилась в уборную.

София, услышав крики невестки, бросилась на помощь, принялась барабанить в дверь уборной и звать Люси, но услышала только, что девушке плохо.

– Душечка, открой! Что с тобой?

Люси не могла ответить с той стороны двери. Её ужасно тошнило.

София начала понимать, что происходит, и побежала вниз звать доктора. Она была счастлива своей догадке.

– Господи, ты услышал мою молитву! Спасибо тебе, Господи! Племянник!

Тем же вечером Люси лежала на кровати, укутанная во множество одеял, а счастливая София хлопотала вокруг неё, раздавая указания направо и налево. Повитуха, которая только что закончила осмотр, сказала Люси на болгарском: