Два мальчика начали помогать Александру. Не понимая своих чертежей, они увидели в действиях Александра уверенность.
Создавая «муху» Александр невольно стал руководителем в своём творчестве.
Нервюры ребята сделали из тонкой проволоки, которую нашли всё в том же тёмном углу лаборатории. Работа быстро продвигалась вперёд. Отмерив места крепления нервюр, Александр осторожно проколол отверстия в рейках и, вставив в них подготовленные проволочки нервюр, загнул пассатижами их выступающие из реек концы.
Две половинки крыло уже лежали перед ребятами на столе, когда в лабораторию вошёл Махмуд Хамраевич.
– Кто это сделал? – повышая голос, крикнул он, глядя на Александра.
– Я! – не понимая причины раздражения Махмуда Хамраевича, ответил Александр.
– Тебе было дано задание, изучать чертёж, а не самовольничать! – продолжал кричать на Александра Махмуд Хамраевич. – Ты, что ли, бестолковый?
– Сам ты бестолковый! – со злостью подумал Александр.
Он попытался рассказать Махмуду Хамраевичу о своей «мухе».
– Ты мне про мух не рассказывай, – продолжал кричать Махмуд Хамраевич. – Объясни лучше, кто научил тебя без разрешения портить рейки. Мне здесь не нужны такие, как ты, умники. Проваливай отсюда! И, чтобы я тебя здесь больше не видел.
В авиамодельной лаборатории стало тихо. За Александра никто не заступился. А он, тем не менее, понял, что это была месть Махмуда Хамраевича за поправки Александра к его «теории» в первый день занятий. И повод к этому Александр своей инициативой сам и предоставил.
Дальше оставаться в авиамодельной лаборатории Александр не видел смысла. В такой «творческой» атмосфере создавать новые модели не было возможности. Это сразу стало ясно после выразительной речи Махмуда Хамраевича.
Помощники Александра испуганно молчали. Молчал и Александр. Постояв нуту молча, он решительно шагнул к двери и вышел из авиамодельной лаборатории, чтобы больше никогда сюда не приходить. Сожаления о случившемся у него не было. Он понял, что с этим человеком самолёта не построишь.
Позже Александр узнал, что Махмуд Хамраевич был учителем труда в соседней школе. Руководителем авиамодельной лаборатории во Дворце пионеров он стал недавно. Бывший же руководитель лаборатории, чьими руками были так любовно сделаны большинство из моделей, висевших на стенах лаборатории, недавно навсегда уехал из Бахкента.
Приближалась зима. Деревья во дворе пожелтели и быстро теряли листву. В лесопитомнике под деревьями лежал пёстрый шуршащий ковёр из листьев. Приятно было бродить здесь после школы, вдыхая прелые ароматы трав и опавших листьев. Дни стали короткими, прохладными и ветреными.
В один из этих дней Иван Андреевич и Евдокия Ефремовна переселили Александра из его маленькой комнатки в зал. Они полностью освободили его комнату от всех предметов.
– У нас временно будут жить другие люди, – объяснила Александру мать эту перестановку. – В папину организацию приехал главный инженер. Жить ему и его семье пока негде. Вот мы с отцом и решили, что пока им строят дом, пусть они поживут у нас. В тесноте, да не в обиде!
Недалеко от дома, в котором жил с родителями Александр, на пустыре действительно строился небольшой дом. Играя в казаки-разбойники, ребята часто забирались в него и прятались там, среди строительных материалов.
– Так вот, что это за дом, – подумал Александр, а вслух спросил. – А дети у них есть?
– Есть, – ответила ему мать. – У них есть сын Юра и дочка Люда. Они пока живут в другом городе.
Вскоре новые жильцы поселились в маленькой комнатке Александра. Они понравились ему сразу. Дядя Володя, так звали главного инженера, был жизнерадостным, энергичным и весёлым человеком. Тётя Надя, жена дяди Володи была женщина строгая. Её общение с родителями Александра было осторожным. Создавалось впечатление, будто она боялась чем-то помешать им. В её поведении чувствовалась скованность человека, привыкшего быть хозяином в доме. Занятый делами на производстве дядя Володя поздно приходил домой. Александр видел его по этой причине не часто, в основном по воскресеньям, но всегда общался с ним с удовольствием. Дядя Володя знал и рассказывал ему много интересных историй.