Тима уже слышал, что её звали Наталка, иногда Талка, но не знал, можно ли ему называть её так по—приятельски. Или надо говорить – Наташа, Наталья, раз они не были коротко знакомы. И про мёд он тоже не знал. Это его озадачило. Он привык соизмерять свои поступки с суровым кодексом уличного мальчишки. А там были недвусмысленные рекомендации избегать девочек. Для игр в войну, слишком плаксивые, они не подходили и потому с порога отвергались, как нежелательное общество. Но теперь волей-неволей приходилось с их присутствием считаться, даже разговаривать. И этого раздела в правилах не было, что вызвало у мальчика затруднение первое время. Жизнь по правилам не вошла ещё в его кровь и плоть до автоматизма из—за постоянных болезней и пропусков боевых действий. Сталкиваясь с новой обстановкой, мальчик мысленно сверял своё поведение с кодексом, и на это уходило заметное время. Со стороны ребёнок казался тугодумом.

– Не знаю, – ответил Тима в растерянности. Он ещё не умел скрывать свои чувства и искреннее недоумение его было умилительно.

Зато девочка была резвая и загорелая, опытная и уверенная. Не успел мальчик начать расспросы, как шустрая Талка сорвала берет с его головы и бросилась бежать. Ничего такого не ожидавший Тима, кинулся за ней. Без азарта. Дальше ограды не убежит. А догнав девочку, он должен будет отнять свой берет и поколотить нахалку. Таковы правила улицы. Тиме этого не слишком хотелось. Когда догоняющий, скорее быстро шедший, чем бегущий, настиг девочку, та уже спокойно стояла у бетонного бордюра, охватив беретом ветвь акации.

– Тсссс… – прошипела Талка, делая круглые глаза, что должно было предостеречь мальчика от шумных нападок. Коварная похитительница уже что-то делала беретом! Его любопытство оказалось сильнее, чем рассудочное намерение мстить. И он молча замер на новенькой асфальтовой дорожке, блестящей маслом и радужными плёнками. Пчёлы в обилии кружились вокруг них, старательно обрабатывая жёлтые цветы акаций на кустах и белые на деревьях. Умиротворённо смотрела Талка на владельца берета. А он всё ещё ничего не понимал, оглядываясь, не видит ли кто. Отовсюду мальчика и девочку закрывали цветущие ветви. Зрителей не было и формальностями можно было пренебречь. Стало понятно, что можно запросто обращаться к девочке.

– Талка, – уверенно произнёс Тима. Он был так твёрд оттого, что панибратское отношение с её стороны позволяло и ему не стеснятся. – Зачем ты куст держишь моим беретом?

– А там пчела. Она сейчас решит, что попала в тёмный улей. Оставит мёд на подкладке. Немножко жди. Пчелу выпустим, а мёд можно будет слизнуть, – подмигнула Талка полтора раза. И пригнувшись ближе к берету, поколдовала, – Пчела, пчела! Дай мне мёда!

Тут она осторожно приоткрыла берет. Оттуда, действительно, выбралась настоящая пчела, которая тут же ушла в вертикальный полёт с деловитым жужжанием. Наталка сияла самодовольной улыбкой полководца, выигравшего битву. Мальчик проникся к новой подружке шатким уважением. Любая случайность и он девочку оттолкнёт сразу же, как не оправдавшую доверия. До сих пор он опасался пчёл. Видел однажды укушенного пчелой мальчика, с раздутой рукой и очень расстроенного. Но, оказывается, можно вполне свободно играть с ними, если знаешь, как это делается! Тима поднялся на бордюр и внимательно осмотрел ветку. Она была самая обычная. И пчёлы, несколько пчёл на ней были вполне знакомы на вид. Насекомые были слишком заняты, чтобы обращать внимание на мальчика.

Упираясь друг в друга головами, дети осторожно развернули берет и осмотрели его внутри. Тут же нашлась крупная капля прозрачного парного мёда! Некоторые убеждены, что это цветочный нектар, а не мёд, но охотники за сладостью в такие тонкости не вдавались.