Присутствующие этого, конечно же, не хотели. Зато воин, стоящий рядом с Матаньяном-Юло, заверил Венчуру, что может ответить на его загадку.

– Хочешь, я могу угадать, что ты ел вчера? – он извлек из-за пояса узкий кинжал. – Кишки выпущу, и в два счета пойму…

А теперь вот жертвой представления стал Хехьюут. Старик был действительно непростым жрецом, и жители Кровоточащего Каньона его искренне любили. Благодаря нему на какое-то время все стали чуть сытнее, одетее и дружелюбнее, а все потому что он помог доброй женщине Миннинньюа открыть свою торговую точку от народа, тогда как это было строжайше запрещено.

Разрешена была торговая деятельность только на Площади Предков от имени советника Кватоко. Тот заведовал оборотом скоропортящихся и долгосрочных продуктов, занимался расчетами, складированием, планированием запасов на зиму, вел торговые отношения с соседями Грязь под Ногтями, больше походившие на благотворительность, а в свободное время стоял за прилавком сам. Его главным помощником был Жадный Гнад.

Сам Кватоко был прозван Шестипалой Рукой, так как после сделок за его прилавком люди чувствовали себя облапошенными, хоть и не могли толком объяснить почему. Кватоко казался сдельщиком честным, его рассуждения – справедливыми, а его пять пальцев всегда были у всех на виду, а значит, не могли прокрадываться в котомки и волокуши покупателей. Но тем не менее, поклажа после сделки становилась легче и дешевле. У него больше теряли, чем приобретали.

Абсолютно любая сделка на Площади Предков была невыгодной для простого жителя племени, но все продолжали туда идти от безысходности. Все дело было в том, что люди по ту сторону разделительной стены не могли торговать сами, так как их товар считался непроверенным. У Кватоко же все продовольствие, наряды и покрывала, посуда, железные обереги, початки с полей Ог-Лаколы, фрукты из Материнского Дара, специи от соседей, нужники из глины, изделия из кукурузной кожуры, из кожи, из меха летучих мышей, из человеческих костей и из редкого дерева проверялись жрецами на проклятия, негодность, вредность и даже наличие рисунков, что могли бы навлечь общественную беду в лице Танцующих на Костях. И, конечно же, весь его неохватный ассортимент благословлялся мощами из необработанной руды.

А вот провиант, что не прошел подобной обработки, не имел права на существование. Его сбыт считался если не вредительством, то преступлением против соплеменников. Ситуативные менялы, у которых с избытком накапливалось одно, но недоставало много чего другого, легко обнаруживались и наказывались сообразно объему завали, с которой их застали.

Но жрец по прозвищу Долгий Ветер всегда отличался своей склочностью и толсторожьим упрямством. Он всегда был требовательнее в отличие от остальных жрецов к отплате данью уважения Отцу, и желал распространять тяжелый долг на всех без исключений. Возможно, в узком кругу служителей под началом Матаньяна-Юло он с кем-то что-то не поделил, раз взялся наперекор устоявшимся традициям благословлять торговлю за спиной Шестипалой Руки.

Миннинньюа была сердобольной женщиной, чей мужчина погиб на карьере под обвалившемся штреком, а мать зачахла в один прекрасный и удушливый летний денек. Видимо, ей больше нечего было терять, кроме накопленного имущества. Его она рискнула продавать. Эта картина подвернулась на глаза старику Хехьюуту, совершавшему утренний обход, и он вдруг кропотливо осветил каждую из теплых рукавиц, трудолюбиво вышиваемых ей из стеблей початков на протяжении целых пяти рубежей мудрости на ее плече. А как закончил, он никуда не ушел, а продолжал стоять рядом с этим ворохом, разложенным на одеяле, и заверять мимо проходящих воинов и жрецов, что товар им лично проверен и благословлен.