В стороне от них, поближе к карете, ехал четырнадцатилетний Америго. На нём была белая льняная рубаха, пёстрые клетчатые шоссы и башмаки, а поверх головы расшитая золотом красная круглая шапка. Если же мрачные утомлённые лица сержантов говорили о нескольких сутках почти беспрерывного пути и духоте, терпеть которую в почти полной боевой амуниции было просто невыносимо, то угрюмое лицо мальчугана говорило совсем о другом.

Получив во время охоты письмо от матери, Америго решил, что ей в голову взбрела очередная блажь, и конечно же, не воспринял это всерьёз. Он не хотел возвращаться домой раньше времени, рассчитывая провести на охоте ещё пару дней или даже неделю, но Анри де Валенсоль, доставивший ему письмо, упорно стоял на своём и буквально силой усадил мальчишку в седло. После трёх дней почти безостановочного пути шевалье доставил молодого человека в замок Берланга де Дуэро, как и просила об этом сеньора. Злой и уставший, он взлетел по крутой каменной лестнице и бесцеремонно ворвался в покои, где ожидала его мать, требуя объяснений. Он был до конца уверен, что его потревожили ради какого-нибудь пустяка, не имеющего абсолютно никакого значения. Но донна Мария, в свою очередь, ожидала такой реакции своего отпрыска. Не став выслушивать его жалобы, она настоятельно посоветовала ему успокоиться и привести себя в порядок, чтобы на следующее же утро снова отправиться в путь.

Вечером, после ужина, когда Америго уже собирался отправиться в спальню, мать объяснила ему причину всей этой суматохи. Вернее сказать, тонко намекнула, что скоро сбудется то, о чём так долго мечтал её сын. Припомнив суть их разговора, который состоялся перед её отъездом в Толедо, он стал догадываться, в чем таится корень происходящего. Мать снова вплотную занялась вопросом его будущей женитьбы, ему вновь предстояло знакомство с очередной пассией, заботливо подобранной для него родственниками. Устройство будущей личной жизни своего младшего сына начало беспокоить донну Марию около трёх лет назад, когда девочка, с которой Америго был обручён ещё в детстве, вдруг внезапно скончалась. Но пока эти поиски не возымели должного успеха.

В течение двух прошлых лет замок Фриас, где они жили, посетило около десятка свадебных послов, направленных от самых влиятельных семей Кастилии, Леона, Португалии и Арагона. Отцы семейств предлагали руки и сердца своих дочерей, добавляя к ним земли с лесами и озёрами, замки с башнями и цитаделями, деревни со скотом и крестьянами и, конечно же, сундуки, доверху набитые золотом и серебром. Сеньора во чтобы то ни стало старалась не продешевить и извлечь максимальную выгоду из женитьбы сына. Всё это время юный наследник являлся безвольным участником интриг своей матери и молча повиновался всем её капризам и решениям. Такие смотрины, через которые проходили все отпрыски знатных семей, стали для Америго обычным явлением. Он и не удивился, когда понял, куда и зачем ему предстоит завтра отправиться.

Его новой избранницей, а вернее сказать, кандидатом в избранницы, должна была стать Кристина де Суньига из старинного наваррского рода, по мужской линии происходящего от младшего сына наваррского короля Фортуна Гарсеса. В середине XIII века их род перебрался из Наварры в Кастилию. Суньига были новичками среди кастильской знати, и Америго никогда раньше не слышал этой фамилии, которая ни о чём ему не говорила, но за завтраком перед отъездом мать уверяла его, что эта самая Кристина суть есть ангельское создание, и она обязательно должна ему понравиться. К тому же, доходные земли в Тьерра-Эстелья были хорошим дополнением к невесте. Хотя существовала вероятность того, что и эти очередные смотрины окажутся неудачными, в путь Америго отправился с какой-то тревогой на душе.