– Какая крошечная! – Ирис не могла сдержать свой восторг. – У нее такие длинные волосы!

– Повитуха Абигайль назвала ее русалкой, – гордо сказала Селина. – Моя маленькая русалочка! – она нежно поцеловала носик ребенка. – Она такая спокойная, почти не плачет! Наверное, понимает, как плохо чувствует себя ее мама.

– А как вы назовете ребенка? Что говорит Квентин? – спросила Изольда.

– Я решила ее назвать в честь моей матери Сарой, – Селина с умилением смотрела на новорожденную. – Она очень на нее похожа.

– Квентину понравилось это имя? – Изольда попыталась улыбнуться деспотичной родственнице.

– Я думаю, он будет в восторге! Чудесное имя для нашей дочери! Мать будет счастлива, когда узнает, что в ее честь названа внучка.

Через два дня после рождения Сары в замок приехал сборщик королевских налогов. Барон Квентин пригласил его в свой кабинет и долго с ним беседовал. После отъезда сборщика налогов заплаканная Селина позвала Изольду и Ирис к себе в спальню. Баронесса стала рассказывать, что у них отчаянное положение и если девушки не помогут, имение могут конфисковать за неуплату налогов. Она плакала и стонала, как настоящая трагическая актриса:

– О мои бедные девочки, что с вами будет! Придется вам идти замуж за простолюдинов!

Даже недоверчивая Изольда поверила несчастной Селине и стала спрашивать, может, она знает какой-нибудь выход. А добрая Ирис вообще была вне себя от горя. И когда хитрая женщина сказала, что сборщик дал им полгода для уплаты недоимок, и если девушки согласятся помочь, то они будут спасены. И надо, мол, всего год поработать у одного знатного человека, помочь наладить домашнее хозяйство и организовать ковровую мастерскую. Он очень богат и такой простофиля! Обещал заплатить кругленькую сумму за их работу. Если они согласятся, деньги будут уплачены вперед, да еще он даст Квентину ссуду.

– Конечно, дорогая Селина, мы согласны! – сердобольная красавица сразу подставила свое плечо.

– Спасибо, родная! – невестка вполне искренне целовала нежное доброе личико. – Если вы согласны, то я извещу графа. Он обещал прислать за вами повозку.

– А где оно находится, это имение? – поинтересовалась Изольда.

– Квентин записал, да Мона порвала пергамент, вот остался лишь кусочек названия.

– А как же ты известишь о нашем согласии? – спросила Ирис.

– Была договоренность о том, что этот человек через пять дней будет в гостях у нашего сеньора, и если я извещу графа о вашем согласии, за вами пришлют охрану с повозкой.

Поздним утром двенадцатого июня, сразу после завтрака, тишина в замке Кембеллов была нарушена громкими звуками фанфар. Изумленные обитатели замка выглянули в окна и увидели большую красную карету и два десятка всадников, стоявших под подвесным мостом. Нерадивый стражник бежал на свой пост – южную башню замка, – дожевывая на ходу кусок белого хлеба. На его повинную спину упал испепеляющий взгляд барона Квентина.

Ирис и Изольда тоже посмотрели вниз и сочли экипаж весьма привлекательным. На дверцах кареты сияли в лучах утреннего солнца фамильные гербы неизвестного графа. Небольшие окна были прикрыты шелковыми занавесками. Четверо белых коней с высокими коричневыми шишками, прикрепленными к головам, нетерпеливо били копытами.

– Чего вытаращился, ротозей! – закричал охраннику, появившемуся в бойнице над мостом, сержант отряда, прибывшего с повозкой. – Спускай мост!

Подъемный мост был поспешно опущен, и кавалькада заняла весь внутренний двор. Сержант молодцевато соскочил с лошади и выхватил из левой краги своей замшевой перчатки небольшой свиток, скрепленный сургучной печатью. Свиток тут же был вручен вышедшему во двор барону Кембеллу. Другой воин поспешно подошел к повозке и развернул складную лестницу под дверью. Открыв дверцу, он помог спуститься высокой немолодой женщине с вежливой улыбкой на увядшем, хотя и сохранившем следы былой красоты лице.