А дальше мне понадобилась вся имеющаяся выдержка. Ради того, что я увидел в своей спальне, мог простить псу даже испорченный ковер. Мия хоть осознавала, что творила, когда вставала раком и выпячивала зад? В моей, черт возьми, комнате! Да, пусть девчонка и лезла за собакой, но, ох… Кровь от возбуждения устремилась ниже талии и все, здравые мысли покинули мою дурную голову. Не сдержался, слишком аппетитной оказалась зависшая в воздухе задница. И ведь не ударил, а нежно обласкал пальцами. Кто же знал, что девушка настолько остро отреагирует на мелкую вольность. Ударилась спиной и охнула от боли, можно сказать, резко отрезвила меня.

И все же, Мия – как одна сплошная загадка. Не возможно ее разгадать, оттого и бешусь. Тянусь за девчонкой из-за таинственной ауры, окутавшей ее с ног до головы, не могу уже отпустить просто так. Тянет к ней какого-то черта, будто кто-то привязал нас невидимой нитью. Ни разорвать невозможно, ни убежать.

Мия пыталась, но в итоге все равно оказалось в моей пещере. Никогда не приводил девиц к себе в квартиру, а ее захотел. Будто уже заранее знал, что только она будет гармонично смотреться в моем доме. В моей кровати, на моих простынях. Подо мной…

Я вдруг осознал, что на меня уставились три взгляда, включая пса. И что не так? Неужели все мои мысли на лбу написаны или я что-то ляпнул вслух? Нахмурился, порылся в памяти и вспомнил:

– Что не так с пиццей?

– Это не еда для ребенка! – и даже пес в ее руках гавкнул, словно согласился.

– А я не ребенок, – попытался меня оправдать Ярик, но…

Да знаю я и без нее, что фаст-фуд вреден, но не умею готовить! И няньку до сих пор не нашел. Попытался разочек, но та и дня не продержалась, Ярик выжил ее из квартиры. О чем гордо сообщил того же дня. Нахально позвонил мне в офис и заявил будничным тоном:

– Нянька ушла.

Вздыхаю, уже придумываю, как оправдаться, но меня опережает Ярик:

– Некому нам готовить, мы одинокие и несчастные мужчины. И папка готовить совсем не умеет, – и пока я с раскрытым ртом пялюсь на него, засранец добавляет с поистине милой усмешкой: – ему бы жену хорошую. Пропадет ведь, слабенький он у меня.

И еще этот жалобный взгляд, словно у побитой жизнью собаки. Мелкий манпулятор смотрит на девушку, как бездомный пес, просящий забрать его с холодной улицы в теплый дом.

Она молчит, но и я молчу, ведь очень хочется услышать ответ. Мия мило краснеет, щеки заливаются нежным румянцем.

Откуда-то из глубины неизведанной мною части души поднимается чувство заботы. Хочу подойти и обнять девушку, прижать голову к своей груди и запрятать от всего мира. Но вместо этого, стою истуканом и до боли стискиваю пальцы в кулаки. Нельзя!

Мия отводит зачарованный взгляд от Ярика, перехватывает на руках собаку, будто хочет запрятаться за ним, как за щитом. Находит в себе силы для сопротивления:

– Ярослав.

Мы с мелким оба дергаемся на командный тон Мии. Клянусь, даже пес в руках застывает, словно опасается, что и его отругают. Но уже в следующую секунду собака отправляется в руки хозяина. Ярик неохотно забирает питомца, а Мия сразу раздает ЦУ:

– Ты – шустро в ванну, мыть Джеку лапы. Мыло для него найдешь в пакете, он в коридоре. Ты, – указывает пальцем мне в грудь, и я застываю гипсовой статуей, не дышу даже, – никакой пиццы или любой другой доставки кроме продуктов из супермаркета.

Переглядываемся с мелким, он хитро улыбается мне и добивает:

– О-о-о, ну, все понятно, пойду я… мыть лапы Джеку, – Ярик хохочет и убегает быстрее, Мия не успевает хоть что-то еще сказать.

Ну а я… улыбаюсь так широко, что аж страшно за себя становится. И впервые произношу то, что не говорил до этого ни единой бабе: