Лорд сидел за длинным обеденным столом и допивал свой утренний кофе. Утренний свет играл бликами на полированной поверхности дерева, освещал роскошную столовую, и Алилесса, окинув ее взглядом, пройдя меж высоких напольных ваз с цветами, стоящих у входа, почему-то подумала, что такой роскоши и красоты с тем же Томом она не познала бы никогда…

Перед Гранчестером на подносе лежали какие-то бумаги – вероятно, деловая переписка, договора или что-то в этом роде, - и он перечитывал их, хмуря темные брови. Мужчина был одет по-домашнему – в белую сорочку, светлые брюки и короткий теплый халат с бархатным воротником. Алилесса, мельком глянув на своего мужа, лишь с удивлением качнула головой. Как, однако, преображает одежда! И как она цивилизует – в ее-то памяти Гранчестер накрепко отпечатался диким, обнаженным, жадным, похожим на мощное животное, у которого под влажной кожей перекатываются мускулы.

И как же не вязался этот варварский образ, одержимый взгляд, горячее дыхание и хриплый голос с гладким и аккуратным человеком, который сидел за столом, спокойно попивал любимый напиток из крошечной полупрозрачной фарфоровой чашечки и занимался своими делами! И движения – эта отвратительная, бесстыдная возня, жадные руки, тискающие ее тело! Разве это могут быть те же самые спокойные руки с красивыми длинными пальцами, перебирающие бумаги?

Алилесса торопливо прошла к столу и уселась на угодливо отодвинутый старой горничной стул, придвинулась ближе к столу и чересчур поспешно схватилась за столовые приборы, лежащие перед ней.

Гранчестер медленно, все еще сосредоточенный на информации, которую он выудил их своих бумаг, поднял свой ледяной взгляд и глянул на Алилессу молча, но с легким неудовольствием и отчасти удивлением, и Алилесса поняла свою оплошность. На столе, схваченная блестящим серебряным кольцом, лежала белоснежная салфетка, и прежде чем приступить к еде, ее полагалось положить на колени.

Алилесса вспыхнула багровым румянцем, отложила столовые приборы и поспешно расправила салфетку, укрыла ею колени. Господи, неужели еще и эти церемонии придется терпеть?!

Мало того, что он принудил спать с ним, так он еще и играть в свои игры ее заставляет? Гранчестер проследил за ее действиями и чуть кивнул, словно одобряя ее.

- Доброе утро, дорогая, - произнес он. – Хорошо спалось?

В этом вопросе его не было никаких чувств, и иронии наверняка не было тоже, простая формальность, но Алилесса покраснела еще гуще, ее щеки пылали так, что на полыхающей коже, наверное, капли воды испарялись бы с шипением. Спалось… гхм…

Она заерзала на месте, почувствовав, как ее трусики намокают от этого, казалось бы, невинного вопроса, и чуть слышно ответила:

- Да, благодарю.

Есть не хотелось совершенно. Она вяло ковырялась в своей тарелке, словно наказанная школьница в присутствии сурового учителя, и лорд Терроз, в очередной раз подняв от своей деловой переписки голову и взглянув на Алилессу, с неудовольствием заметил:

- Если не будете питаться как следует, вы заболеете. Почему вы не едите? Я не припомню, чтобы и вчера вы сколь-нибудь хорошо пообедали, в этой-то суете. У вас всегда такой отвратительный аппетит?

Алилесса вздрогнула и опустила столовые приборы, отодвинула от себя тарелку.

- Я не голодна, - тихо ответила она.

- Вот как, - с нажимом произнес лорд Терроз, чуть склонив голову. Его внимательный взгляд изучал ее склоненное лицо, и от его глаз не укрылись ни припухшие губы, ни дрожащие ресницы. – А мне почему-то кажется, что вы ломаете комедию и ведете себя как капризная глупая девочка. Мэри, выйдете. Нам нужно побыть с леди наедине.