Второе описание – это воспоминания Николетт, изложенные в письме Кейт Маккиннон, краниосакральному терапевту.

Здравствуйте, Кейт!

Большое Вам спасибо, что дали моей маме знать о сегодняшней радиопрограмме доктора Дайера. Мы все вместе слушали ее. Право, это просто восхитительное ощущение!

Я не нахожу слов, чтобы поблагодарить Вас за все то, что Вы для нас сделали.

Когда в первый день весны мне поставили диагноз «паралич Белла», я просто не могла двигать левой стороной нижней губы так же активно, как правой. Четыре дня спустя я не могла пошевелить уже всей левой половиной лица; у меня даже глаз не закрывался, и каждый раз на ночь приходилось заклеивать его пластырем. Я видела, как с каждым днем паралич усугублялся. Я пришла к выводу, что левую часть лица я больше не контролирую. Мне сказали, что я могу вообще никогда от этого не оправиться, а если и оправлюсь, на это могут уйти годы. Я была совершенно разбита. Я страдала.

Я познакомилась с доктором Дайером за день до вылета с Мауи. Я не знала, ни кто он, ни чем занимается. Узнав о моем состоянии, он возложил руку на мое лицо и сказал, что я обладаю силой исцелить себя. Мол, все, что мне нужно делать, – это думать о том, что я чувствую, будучи свободной от паралича. Я подумала о подруге, которая фотографировала меня за год до всего этого: на том фото у меня не было паралича – я улыбалась. Потом он объяснил, что все физическое – это репрезентация того, что начинается в разуме, в моем воображении; того, чем я хочу быть физически. Манифестация и исцеление начинаются здесь. Я начала думать о том, что если я изменю свой мыслительный процесс и буду думать только о том, чтобы войти в контакт с сознанием свободы от паралича, то со временем физическая реальность начнет отражать мой мысленный настрой. Затем доктор Дайер сказал, что он настоятельно рекомендует мне сеанс с Вами, и дал мне Ваш номер. Я позвонила Вам, и благодаря великодушию и доброте доктора Дайера Вы назначили мне сеанс на следующий день.

Сначала я испытывала трудности, пытаясь войти в контакт с мыслью о том, что я свободна от паралича, потому что он буквально лез мне в глаза. Я не могла как следует жевать, не слишком хорошо ощущала вкус, испытывала дискомфорт, произнося некоторые слова. Весь день у меня пересыхала роговица глаза, а ночью приходилось заклеивать его, увлажнив предварительно лубрикантом.

Да и голова у меня раскалывалась от мыслей. Через неделю мне предстояло сдавать два экзамена, оценки за них составляли более 60 % «стоимости» моего диплома, и мне необходимо было обеспечить себе определенный средний балл, чтобы поступить в университет Макгилла. Вдобавок мне предстояло разобраться с жилищной проблемой. Мне нужно было о стольком подумать, а тут этот паралич! Меня по-прежнему не отпускало напряжение, я продолжала фокусироваться на параличе Белла. Я не хотела, чтобы он негативно влиял на мою жизнь… На следующий день у меня состоялся сеанс с Вами.

Вы спросили меня, что происходило в моей жизни перед тем, как это случилось. Я ответила:

– Ничего. Все было нормально.

Мне казалось, что я хорошо справляюсь с распределением времени на занятия. Моя соседка по квартире собиралась переезжать – и я тоже. Я волновалась, примут ли меня в университет Макгилла. Я понимала, что внешне кажется, будто хлопот полон рот, но я не чувствовала этого стресса. Я даже, помню, думала, что могла бы выдержать и бо́льшую нагрузку.

Вы сказали мне:

– Николетт, это – не «ничего». Это очень даже много «чего». Вот мы и видим, как стресс вредит телу. Дело в налаженной связи «разум – тело», точнее, в их разладе.