Юра и тут оказался проворнее, достал его и бесцеремонно посмотрел на экран.

– Кто такой Кирилл? Он тут тебе боль‐ ше двадцати пропущенных оставил. Поклон‐ ник?

– Бывший… – Сердце мучительно сжалось, когда я вспомнила, какой подарочек преподнес мне этот гад на Новый год.

– Ну во‐о-от. Может, одумался. Ответим ему? – предложил Юра. Откуда у него это желание все склеить и починить?

– Не надо. Не одумался он. Ты сообщения открой и все поймешь.

Чудов на некоторое время замолчал, повозился с моим мобильником, а потом выдохнул:

– О!

Видимо, прочитал гневное сообщение, где Кир просит вернуть ему ключи от квартиры, которые я тридцать первого случайно унесла с собой. Я не специально. Так вышло. А теперь понятия не имела, как отдать их ему. Знаю, что у него другая. С ней он и встречал Новый год, пока я грелась в подъезде и думала, что делать со своей никчемной жизнью.

– Тебе жить негде? – догадался Юра.

– С сегодняшнего дня негде.

На самом деле мне прямо с тридцать первого негде было жить. Понятия не имею, что бы со мной стало, если бы соседка сверху внезапно не предложила помощь.

– Это тоже решаемо, – уверенно сказал Чудов.

Я хмыкнула. Все у него «решаемо», как я погляжу.

– Ага. Если бы ты меня не оттащил от трамвая номер семнадцать, то и проблем бы не было.

Он как-то странно посмотрел на меня, а потом строго сказал:

– Никогда так больше не говори, поняла?

– Поняла. Зря ты со мной связался, Юра. Не боишься заразиться невезением? Полкан говорит, я уже начала на тебя плохо влиять.

– А оно у тебя воздушно-капельным путем передается или еще каким? – подмигнул Юра. – Хотя в любом случае придется в аптеку идти – за эластичным бинтом или за презервативами.

– Не проверяла я… А? – Ничего себе у него юмор. Хотя этот чудик вполне может иметь в виду что-то совсем другое. Натягивать их на выхлопуху, например, и смотреть, как лопаются. Из Юры наивность через край плещется. Как там Полкан сказал? Розовые очки! Вот у него они с двойными стеклами.

– Ты мне пару часов дай, я все твои проблемы решу. Сдавай экзамен спокойно и меня дождись в универе.

– Куда же я денусь в твоих вещах? – Я потрясла длинными рукавами. – Да и идти мне некуда.

– Не денешься, – кивнул Чудов, пошарил в кармане моей куртки, достал ключи Кирилла и убрал к себе в рюкзак. – Это будет залогом. Доверяй, но проверяй. Ключи мы вместе твоему бывшему вернем.

– Спасибо! – Это предложение особенно грело, и мне очень хотелось, чтобы Кир увидел меня с другим парнем, вдруг у него тоже хоть немного кольнет в груди от досады. Какую девушку потерял! Я недолго по нему страдала. Вон какого нашла себе.

– О, ты рано меня благодаришь. Если думаешь, что я тебе бескорыстно помогаю, то чертовски ошибаешься, Надя. Я опутаю тебя самим прочными сетями, – предупредил Чудов.

– И какими же? – поинтересовалась я, хотя его угроза меня совсем не пугала.

– А ты разве уже не чувствуешь это в своем сердце? – Он прижал ладонь к своей груди.

Ну вот. Опять зажгло под ребрами и щеки покраснели.

– Что чувствую?

– Ну-у-у… это самое… – Юра пощелкал пальцами. – Как оно называется?.. Когда ты ничего не можешь с собой поделать. Тебя непреодолимо тянет к человеку, и ты рада бы сбежать, но никак. Готова на все ради него.

– А?

Меня на самом деле сейчас непреодолимо тянуло к этому парню, правда, бежать уже никуда не хотелось, когда я поняла, что он нормальный. Даже слишком нормальный.

– Чувство долга, Надя. Ты будешь должна мне. Я тебе услугу, а потом ты мне. Баш на баш.

– А‐а-а… – разочаровано выдохнула я.

– А ты о чем подумала, Надя?

Вот же!

Когда мы доехали до универа, на улице было уже совсем светло. Только новый знакомый все еще оставался загадкой для меня. Называет Павла Константиновича Пашкой, водит «газель» с кучей непонятных коробок, оказался в нужное время в нужном месте и проявляет подозрительное участие ко мне. А еще при дневном свете Юра, как назло, стал только симпатичнее. Никакие у него не серые глаза, как мне показалось в утренних сумерках, они у него голубые. В каштановых волосах блестело солнце, мерцая золотом на прядях, замирало огоньками на длинных ресницах и сыпалось с них искорками. Я аж засмотрелась. Мои волосы на пару оттенков светлее и так не сияют. Висят усталыми лохмами.