Как-то раз, уже накануне их отъезда, Герман сказал брату, что отлучится ненадолго.

– Ты собираешься к ней? К той девушке?

– Да, – последовал короткий ответ.

– Хочешь попрощаться? Я бы на твоем месте не стал этого делать. Девчонки не умеют расставаться по-хорошему. Будут слезы, истерика… Может, лучше просто исчезнуть?

– Я хочу, чтобы она ехала с нами.

Сначала Алекс решил, что Герман его разыгрывает, но, присмотревшись, понял – брат говорит серьезно. В его темно-карих глазах не было и намека на шутку.

– Послушай, мне кажется, Влад не одобрит эту идею. Мы уже не мальчишки и должны уметь расставаться с полюбившимися нам игрушками, если этого требует долг.

– Не говори мне о долге, ясно? – Герман вдруг подступил к нему вплотную и глянул так, что Алекс затих. Старший брат всегда был чуть-чуть выше, и это преимущество в росте вкупе с пристальным взглядом в очередной раз заставило Александра отвести взгляд и замолчать.

– Кроме того, – прибавил будущий наследник рода, – Влад сам говорил, что мне нужно найти ее. И я, кажется, нашел. Так что ехать придется, а ты, – он улыбнулся, не выдержав напряженной обстановки, и широкая улыбка продемонстрировала чуть укрупненные островатые клыки, – ты, мой друг, можешь только пожелать мне удачи!

Герман уехал, не сказав, когда его ждать назад. Времени до отъезда оставалось все меньше, и Алексу выпало собирать чемоданы за двоих.

Со своими пожитками он управился быстро, упаковав их в две небольших сумки. Его скромная комната вмещала не так уж много. Позднее, когда Герман выкупил и присоединил верхний этаж, она и вовсе стала гардеробной – кладовкой с рядами полок и высоким узким окном в конце.

Вещи Германа младший брат собирал с большим знанием дела, хорошо помня все его привычки. Вопросы возникли только с одним предметом.

Большая картина висела на стене у самого входа в ванную. С нее улыбалась зеленоглазая девушка, чьи непослушные рыжие волосы разметались по сторонам. Она походила на солнце, ласковое дневное светило – такое, каким видят его смертные.

Алекс в то время еще увлекался живописью и однажды нарисовал портрет загадочной подруги брата по фотографии, взятой с ее личной странички в соцсети. Картина вышла превосходная, но при мысли, что рисунок останется у него, Александр заливался краской, и потому просто подарил полотно брату. Тот повесил его пусть и у себя в комнате, но на виду, к большой радости автора.

Теперь, когда сама натурщица могла отправиться в дорогу вместе с семейством Мареш, младший из братьев не находил себе места. Он то и дело проходил мимо картины на стене, останавливаясь и подолгу разглядывая ее. Из двух девушек Алекс предпочел бы компанию нарисованной, и потому бечевка и упаковочная бумага лежали наготове. Однако он медлил.

Герман вернулся из поездки поразительно быстро. По тому, как звякнули в замке ключи, младший брат безошибочно определил его подавленное настроение. Когда же Александр вышел в прихожую, он увидел, что его друг сидит на одной из дорожных сумок, сжав виски чуть подрагивающими пальцами.

– Она не едет, так я понимаю? – осторожно поинтересовался Алекс.

В ответ Герман отнял руки от лица и понуро помотал головой из стороны в сторону, откидываясь спиной на стену.

– Почему?

Помолчав, старший брат встал и пошел вглубь квартиры.

– Почему? – повторил он. – Почему… Потому что она НЕ МОЖЕТ! Видишь ли, у нее учеба, родители, планы. И любая составляющая ее жизни, как оказалось, важнее меня! И их бросить нельзя, понимаешь? ИХ нельзя!

Алекс постарался как-то урезонить брата:

– Слушай, мне кажется, ты зря психуешь. Не нужно все воспринимать так буквально и близко к сердцу, что ли… Просто мы очень внезапно сорвались с места. Для меня лично это тоже было неожиданностью, но мы с тобой – другое дело. Думаю, она банально оказалась не готова к твоему предложению. Все произошло слишком быстро.