– Понятно. Я подумаю.

Нужно было как-то успокоить родительницу, и Кристина продолжила есть свой омлет. При этом она старалась посильнее сжимать вилку, чтобы пальцы не вздрагивали. Однако мать не унималась.

– Ну что тут думать?! Ты же, как приехала месяц назад среди ночи с безумными глазами, так до сих пор отойти не можешь. За все время один раз на улицу вышла, в магазин. И то не дошла и ничего не купила, пришла сама не своя. Думаешь, мы с отцом ничего не видим? Из универа звонили, спрашивали, где ты, почему не закрываешь сессию. Тебя же отчислят! Как ты потом восстановишься на бюджет?!

– Мам, поверь мне, это сейчас не важно.

– Не важно? Образование не важно?! А что же тогда важно? Как ты жить-то дальше собираешься?!

– Собираюсь, – твердо ответила Кристина. – Я просто собираюсь жить дальше.

Она встала из-за стола. Затем просто подошла к матери, обняла ее за плечи и поцеловала в седую макушку.

– Мам, все будет хорошо, я как-нибудь справлюсь. Ты только не переживай.

Женщина положила свою руку на плечо дочери, и девушка почувствовала, какая теплая и мягкая у нее ладонь.

– Ой, не знаю я, не знаю… Ты же ничего не рассказываешь… Ну вот что у вас там случилось?

– Ничего, – ответила Кристина, уходя с кухни к себе в комнату. – Что было, то прошло. Ты права, нужно как-то жить дальше.

Поднявшись наверх, она зашла в свою спальню и плотно закрыла дверь. С минуту стояла неподвижно и слушала. В доме было тихо, никто не пошел следом. Тогда девушка встала на колени и запустила руку глубоко под кровать. Нашарив там что-то, она достала это и села, держа в руках увесистый конверт. На нем значилось:

«От господина Мареша Г. В. госпоже Елагиной К. С. лично в руки».

– Я же говорил, что мне с самого начала не нравилась эта идея. Вот объясни мне, зачем нам надо было срываться и так поспешно уезжать?

Алекс выглядел необычайно раздраженным. Недовольно сведенные черные брови, плотно сжатые губы. Герман этого не знал, но в последние дни его брат спал очень мало из-за навалившихся дел, а утолить голод и вовсе не успевал. Старший из братьев чуть сдвинул вниз темные очки и взглянул на своего компаньона поверх стекол. Солнце еще только окрашивало горизонт, и потому нежные глаза вампира могли вынести пару секунд без защиты. Растрепанные черные волосы Александра слегка вились и потому выглядели не слишком аккуратно. Кожа, обычно имеющая бронзовый оттенок, теперь казалась слегка бледной.

Герман нахмурился, вернул очки на место и посмотрел туда, где неспешно поднимался над землей сияющий диск.

– Это мое решение, и тебе придется потерпеть немного. Уж прости. Слишком много дел осталось незавершенными. Нужно это исправить. К тому же, я знаю, ты не откажешь и выполнишь мое поручение.

Он протянул Алексу увесистый конверт из плотной коричневой бумаги.

– Вот. Передашь это ей лично.

Младший Мареш принял конверт и убрал в сумку, затем подчеркнуто равнодушно спросил:

– Что-нибудь сказать от твоего имени?

– Ничего, просто вручи. Слова будут лишними.

Стюардесса личного самолета семьи Мареш сделала знак, что единственному пассажиру пришло время подниматься на борт. Экипаж был готов к вылету.

– Тебе пора, – Герман на прощание обнял брата и слегка похлопал по плечу. – Сделай все правильно и возвращайся как можно скорее.

– Да, господин мой, – тихо отозвался Алекс со слабой улыбкой.

– Не люблю, когда ты так зовешь меня. Глупые пережитки.

Алекс открыл было рот, но Герман не дал ему сказать.

– Все, иди. Прощай, и удачно долететь!

Он развернулся и пошел прочь со взлетной полосы. Пассажир поднялся на борт, дверь за ним плотно закрылась. Совсем скоро двигатели самолета заработали, и машина пошла на взлет. Герман обернулся. Утренний ветер трепал его блестящие каштановые волосы, чуть достающие до плеч. Темные глаза молодого мужчины, надежно укрытые непроницаемыми стеклами очков, проводили ввысь железную птицу.