– Познакомишь меня с ней? – голос Саши чуть дрожит.

– Конечно, – смеюсь я. – Она очень любит знакомиться. Ей всегда интересны новые люди.

– Ты вроде общительностью не отличалась. В кого она?

Сашины губы улыбаются, но взгляд пронзительный, серьезный. Странно…

– Сама в себя, – отвечаю спокойно.

Саша подается вперед, чуть склоняется над столом, берет мои руки в горячие ладони. Мгновенно становится жарко. Чувствую, как пылают щеки, огненный туман застилает глаза.

Он подносит мои ледяные пальцы к губам. Целует их один за другим. Медленно, нежно, но с потаенной страстью.

Я кусаю губы. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не обнять, не прижаться, не зарыться рукой в густые волосы цвета золотистой соломы. И не начать целовать. Всего, до последнего миллиметра тела. Такого любимого, такого страстного…

Нет, ничего никуда не исчезло. Не прошло, не растаяло, не подернулось пленкой тлена за долгие двадцать лет. Что же мы сделали со своей жизнью, Саша? Почему не нашли друг друга наперекор всему? Почему сдались? Почему?! У меня нет ответов.

Чувствую, как из-под закрытых век катятся по щекам слезы.

– Юлька, ты что, плачешь? Тебе неприятно? – он осторожно возвращает мои руки на стол. – Не надо мне было… Но я …

Отчаянно мотаю головой. Открываю глаза и сталкиваюсь с его мятежным, растерянным взглядом. Беру салфетку и вытираю слезы.

– Извини, это все коктейли. Они не перестали за двадцать лет быть убойными, – и добавляю: – Расскажи мне о себе!

Но ответить Саша не успевает, с танцпола возвращаются Нина со жгучим брюнетом.

– Мам, ты почему не пришла на танцпол? – укоризненно спрашивает дочь и осекается. Внимательно смотрит на Сашу. Переводит взгляд на меня. Чуть приподнимает брови в немом вопросе.

– Нина, знакомься. Александр Рыбаковский, мой друг детства. Жили в одном дворе.