— Он не злой, просто огорчился, что мы сломали Терселасу только руку, а не голову.

Фран прикоснулся к тонкой верёвке на шее, я только сейчас заметила её. Старая, лохматая — выглядело странно. Вот, секрет, который поможет понять, но нельзя бросаться в расспросы. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом спросила:

— То есть Элсару?

— Да.

— Почему Терселас? Это прозвище?

Всё-таки голос дрогнул, но как оставаться спокойной после всего?

— Потому что он одинокий волк.

Фран пожал плечами и так спокойно уклонялся от веток, словно дал исчерпывающий ответ. Олтр недовольно окликнул его — услышал и разгадал мои намерения, вот вредитель. Да и Фран это понимал, поджал губы и поднял брови, как бы говоря: «Попробуй в следующий раз».

Всё, теперь мы опять просто шли, перелезая через кусты и деревья, вдыхая навязчивый запах леса. Даже не обедали — только перекусили сушёными фруктами, но желудок их не заметил. А вот братья довольно шли вперёд, ловко двигались и не уставали.

5. Глава 5

Когда запищали комары и опустился голубоватый полумрак, Фран выбрал небольшой участок, свободный от кустов.

— Лучше идти, — сказал Олтр, озираясь, — только время теряем.

— Нам нужен отдых, чтобы метко целиться, — отозвался Фран, водя ногой по траве и что-то выглядывая.

Он не уговаривал и не обращал внимание на реакцию, просто делал своё. Приятно было наблюдать за этим спокойным главенством, но Олтр не проникся и рыкнул. Наверное, признал правоту и делал вид, что уступает. Без разницы, ведь впереди лежал тонкий осиновый ствол, я села на него и запрокинула голову — хорошо-то как! Ноги ломило, царапины щипало, никакая беготня по вернисажу и рабочий день не сравнятся с этим. Вот, что такое ужасный денек. Дико хотелось пить, горло словно высохло.

Я вспомнила, как сидела на диване и хлюпала чаем. А теперь было холодно; упавшие ветки и корни тянулись из травы, как костлявые руки. Сучья плавно раскачивались над головой, усыпляли, словно готовились наброситься и сожрать.

Братья собрали гору сухих веток, Фран отправился и дальше наполнять лес треском, Олтр принялся добывать огонь. Я не забыла, как он лапал меня и невозмутимо таращился при этом — надеюсь, помучается. Но Олтр достал из сумки нож и блестящий камень, стукнул их друг об друга, и посыпались искры. Сухие листья занялись, и показались жёлтые языки огня.

Я злилась на Олтра, но не могла не восхититься его ловкостью. Для меня, обитателя каменных джунглей, выживание в лесу было чем-то потустороннем. Я улыбнулась, Олтр заметил это и удивлённо моргнул, на миг показалось, что собирался ответить. Может, всему виной обстоятельства, и он не был законченной сволочью, но оправдывать его рано.

Вернулся Фран с охапкой еловых веток и длинными палками. Братья бросили ветки в огонь, и поляна наполнилась густым дымом, который нестерпимо вонял хвоей. Было страшновато видеть этих двоих над костром с блестящими глазами и тенями на лице. Дым клубился вокруг них, мерцал на свету и извивался, как ручной зверь.

— Это от насекомых, — хохотнул Фран, пока я пыталась уткнуться носом в плечи и спрятаться от вони.

Никак, связанные руки не давали свести их. Как же всё ныло, хотелось потянуться вперёд и размять затёкшие пальцы. А ещё пить, но вряд ли в сумки братьев влезли бутылочки с водой.

— Хорошо бы поесть, — сказал Олтр. — Фран?

— Иди ты, — отозвался он, снова направляясь в чащу, — мне интереснее послушать, какие боги и короли в дальних землях.

Он с улыбкой посмотрел на меня. Уж не спас ли от домогательств братца, или я слишком хорошо думала о нём? Не знаю, оба казались сложнее, чем на первый взгляд.