– У меня есть план, – наконец говорит она. – Он сделает нас известными. Все в этих стенах нас запомнят. Тебе останется лишь почивать на лаврах.

Без нее мне здесь нечего будет делать, но я согласно киваю. Что бы она ни предложила – я в деле. Это будет волшебный год. Самый лучший.

– Мы разгадаем тайну Плачущей Принцессы и освободим от нее школу.

Я смотрю прямо в ее глаза. Темные озера, они скрывают такие секреты, о которых мне даже помышлять страшно. Меня это притягивает, привлекает. Я снова киваю. Я готова пойти куда угодно за ней.

Рывком проснувшись, Жанна не сразу поняла, где находится. Медленно изучив потолок, она стала осматривать стены: старые обои местами отходили от стен, и она сделала себе пометку заняться этим позже. Воспоминания вчерашнего дня нахлынули разом: подскочив, Жанна подобрала с пола брошенные джинсы, торопливо их натянула и выглянула в окно.

За окном было мрачно: ей даже показалось сначала, что она проспала до вечера. Но над тяжелыми водами Рейны бесновались чайки, резкий бриз стучался в старые, рассохшиеся окна. День только начинался, а она вчера определенно выпила слишком много вина.

Деликатный стук в дверь заставил ее рывком обернуться – но это оказалась всего лишь Анника. Заспанная, она стояла, дрожа в своем тонком халатике, и протягивала Жанне большой стакан с кофе. Жанна впустила ее внутрь.

– Мишель, – зевнула Анника, – устроил нам встречу с адвокатами в Канцелярии. Я встала пораньше, чтобы отыскать все бумаги. У тебя есть что-то еще, кроме завещания и этой старой купчей на дом?

Жанна порылась в папке с бумагами, которые пересылал ей адвокат, и покачала головой. Анника сделала глоток кофе из ее стакана.

– В Канцелярии должны быть копии всех градостроительных документов. Должно быть, кто-то ошибся адресом, и твой дом стоит где-нибудь в квартале отсюда.

Жанна покачала головой с сомнением. Она помнила и эту гостевую комнату, и эти обои, и вид на Рейну. Воспоминания были слабыми, старыми, но они были детскими – яркими, словно картинка из книжки. Жанна узнала и огромную ванную на львиных лапах, и старую плиту на кухне, которая все еще стояла здесь («Иногда топлю ее вместо камина», призналась Анника), и даже половицы на лестнице скрипели там, где она помнила.

– А ты? Как тебе достался этот дом?

Анника снова зевнула.

– Я же говорила вчера: подарок. Мишель подарил мне его несколько месяцев назад.

– Целый дом подарил? – удивилась Жанна. Анника кокетливо повела плечом, с которого сползал халатик.

– Это все из-за моего таланта, – улыбнулась она, а потом хмуро уставилась на ухмылку Жанны, – не в этом смысле! Я художница! Пошли, покажу!

И она потащила ее прочь из комнаты, по узким коридорам, в которых Жанна прослонялась, как тень, одно долгое лето после смерти мамы.

– А если ей не захочется уходить?

Принцесса – местная легенда, тайна этого старого здания. Есть много вариантов истории, так что я делаю в голове заметку освежить их в памяти. Молодая девушка покончила с собой прямо в монастыре, чтобы не выходить замуж за нелюбимого… Мне нравятся такие рассказы. Несмотря на то, что в них кто-то всегда умирает, они рассказывают о чем-то таком, что важнее смерти. Например, о любви или об упрямстве. Уверена, упади сейчас кто-то из нас вниз, прямо на острый козырек крыши ниже, мы бы тоже остались здесь. Я – чтобы никогда не расставаться с местом, где повстречала Жанну, а она – чтобы сводить с ума всех живущих, из чистого противоречия.

– Если бы ей было тут хорошо, она не стала бы плакать.

Жанна резко пихает меня назад, обратно в комнату – за дверью нашего укрытия раздаются шаги. Нас обнаружили: я со страхом гляжу на Жанну, но она, скрестив руки на груди, твердо смотрит на дверь – непоколебимая, как и обычно. Почти против своей воли, я стараюсь скопировать ее позу, надеясь, что это придаст мне уверенности тоже, но на деле я просто стою у нее за плечом, стараясь показаться как можно меньше.