Утончённый чиж, слух малиновки верный.
Le Rossignol et le Coucou
Philoméle, du Printems
Saluoit la première aurore.
Aux accens de la voix sonore
Le Coucou vint mêler ses burlesques accens.
Auprès d'eux à l'envi les oiseaux s'attroupèrent;
Entre ces deux rivaux les voix se partagèrent.
Le grand nombre au Coucou déféra les honneurs,
La Cigogne et l'Agasse et l'autruche et la Grue,
Un essaim de Moineaux, soi-disant connoisseurs,
Sans compter des marais la bruyante cohue.
Philomèle, au contraire, eut peu d'admirateurs;
Mais de ce noinbre étoient la sublime Alouette,
Le Serin délicat, et la tendre Fauvette.
IV. Лоза и вяз
Лоза бесплодной стала как-то раз,
И без поддержки уж зачахла было:
– Я всё же поддержу изо всех сил,
Хоть не несу плодов, – промолвил вяз.
La Vigne et l'Ormeau
La Vigne devenoit stérile,
Dépérissant, faute d'appuis:
Si par moi, dit l'Ormeau, je ne porte aucuns fruits,
Je soutiendrai du moins un arbuste fertile.
V. Орлёнок и ворон
Орлёнок, что сумел глаза открыть,
Тотчас же возжелал в эфире воспарить.
Воодушевлён советом матери слепой,
Наш несмышлёныш наобум шагнул – прощай же, дом родной!
Но преждевременных потуг его
Каков эффект? Увы! Падения позорные,
Склон, галька и кульбит невольный скорый;
И вот, в пылу отчаяния своего,
Птенец, о камни до крови побит,
Решил, что никогда не полетит.
– Ах, самонадеянный орлёнок, —
– промолвил старый ворон, – дело в том,
Что просто так не полететь с пелёнок,
А сам ты должен стать суметь орлом.
Но чтоб на крыльях в небесах летать,
Не смей ты никогда их опускать.
L'Aiglon et le Corbeau
Un jeune Aiglon à peine avoit les yeux ouverts,
Qu'il vouloit planer dans les airs.
Pousse par les conseils de son aveugle mère,
L'imprudent au hasard s'élance de son aire.
De son effor prématuré
Quel fut l'effet? Hélas! Une honteuse chûte.
De rochers en rochers le pauvret culebute;
Et le voilà désespéré,
Couvert de blessures cruelles,
Et perdant pour jamais l'usage de ses ailes.
Un vieux Corbeau lui dit: Aiglon présomptueux,
Tu te croyois un Aigle, et ne fais que de naître.
Tes aîles auroient pu te porter dans les cieux;
Mais tu n'as pu les laisser craître.
VI. Жавороночка и её детки[73]
Мама-жавороночка наказывала деткам:
– Округа наша полнится врагами:
Боимся все их силы, вероломства.
И ястреб нашей жизни угрожает,
Ловец желает заточить нас в клетку.
Поверьте, детки, мне, и вам спокойней,
Останьтесь подле матери вы в стерне.
А коли упорхнёте с колыбели,
Найдёте вы, как ваш отец, наверное,
Иль смерть в когтях, иль заточенье.
Разумную речь ту нашли весьма скучной, пожалуй,
А выросши, вздумалось им, что маманя помешанной стала,
Что чушь это всё, и мораль та наводит хандру.
То время другое; иную опасность несёт.
Может, и надо б зарыться, чтоб смерти нарушить игру,
Но к чему пресмыкаться, коль крылья зовут в полёт?
Как воздух рассекли их пыл и страсть,
Один помчался ввысь, другой кружил в полях,
И кончил тот у ястреба в когтях,
Второй же в клетку угодил. Напасть!
Так, несмотря на матери безумный крик и страх,
Тот пойман был в ветвях, а этот – в небесах.
L'Alouette et ses Petits
Mère Alouette un jour disoit à ses petits:
Nous sommes entourés d'un inonde d'ennemis:
Craignons tout de leur force ou de leur perfidie.
L'Autour menace notre vie,
Et l'Oiseleur en veut à notre liberté.
Croyez-moi, mes enfans, pour plus de sûreté,
Demeurez sous le chaume, auprès de votre mère.
Si vous quittez votre berceau,
Vous trouverez peut-être… Ainsi que votre père…
Ou la prison, ou le tombeau.
Ce discours bien sensé fut trouvé bien frivole;
Les petits étoient grands: Oh! maman devient folle,
Elle radote, au moins, et sa morale endort.