De prodiguer le sens en ménageant les mots.
Esclave ingénieux, dont la muse polie
Adoucit les leçons du fage de Phrygie,
Phèdre, corrige mes essais,
Peintre doux et correct, achève mes portraits.
Vous qui mêlez vos pleurs aux ondes d'Hippocrène,
Vous qui n'avez encor cessé de soupirer
Sur le tombeau de la Fontaine,
O Graces, aujourd'hui j'ose vous implorer:
Je n'attends point de vous ces faveurs singulières
Qu'au plus chéri de vos amans
Prodigua votre amour en de plus heureux tems;
Mais si vous exaucez de plus humbles prières,
Dans ces peintures mensongères
Souriez quelquefois; le lecteur amoureux,
De leurs nombreux défauts détournera les yeux.
I. Волк и агнец[70]
Робан[71], учтивый барашек,
Мучим чахоткой нещадно,
Сидел на диете (молоко с кашей),
Присматривал за овчарней.
Узнавший об этом волк
В калитку скребётся уже:
– Как здоровье у сторожей?
Не слишком ли воздух спёрт?
Не люб, – подвывает он, – же
Простуженным этот комфорт:
Я сделал чудесное средство,
Что, право, вкусней, чем чабрец,
Даю слово, избавит от них,
От твоих хворей грудных:
Робашик, я лишь войду —
И вмиг ту болезнь изведу.
Ни тебя, ни овечьего мяса
Не хочу я ни в коем разе,
Лишь лекарство заботливо дам…
– Спасибо, – ответил Робан,
– Хоть в загоне всё хуже мне и больней,
Лучше так, чем снаружи в опасности,
Коль вы, волк, хотите меня спасти,
Тогда будьте любезны, уйдите скорей.
Le Loup et l'Agneau
Robin, gentil moutonnet,
Menacé de pulmonie,
Par régime étoit au lait
Et gardoit la bergerie.
Le Loup en fut informé;
Il va gratter à la porte:
Comment est-ce qu'on se porte?
N'est-on point trop renfermé?
Est-il dit que l'on ne forte
Si-tôt qu'on est enrhumé:
Je fais une herbe divine,
Plus douce que serpolet,
Dont je garantis l'effet,
Pour tous les maux de poitrine:
J'y menerai Robinet,
Et vous le guérirai net.
De l'avis ni de l'escorte
Je ne veux en nulle sorte,
Du garde et du médecin
Grand merci, reprit Robin;
Dussé-je mourir au gîte,
J'en préfère le danger:
Si le Loup veut m'obliger,
C'est de s'en aller bien vîte.
II. Дитя и пчела
С пылом, с которым ничто не сравнится,
Решило дитя с пчелой порезвиться.
Спросите меня, почему? – для плезиру то было:
За неимением лучшего, дурно малец поступает,
Опять же, как прочие люди, досуг заполняя.
За художества эти щедро фортуна ему отплатила:
Пчела, как всегда в своём стиле,
Жалом своим, которым её наградила природа,
Мальца поразила, а после сама удалилась.
Но жало своё смертоносное забыла во теле сынка человечьего рода;
И рана сия здравие зело подкосила:
Несколько дней кряду дитятко при смерти было.
Месть сладка, порой говорят,
Но сколь жесток результат!
L'enfant et l'Abeille
Avec une ardeur sans pareille,
Fanfan poursuivoit une Abeille.
Demandez – moi pourquoi: c'étoit pour son plaisir:
Fanfan, faute de mieux, s'amusoit à mal faire,
Et déjà, comme un homme, occupoit son loisir.
De ses mauvais desseins il reçut le salaire:
L'Abeille alors de se servir
De ce dard dangereux dont l’arma la nature,
De se venger et de s'enfuir.
Mais l'aiguillon fatal resta dans la blessure;
Ses jours en dépendoient, il en fallut périr.
Au bout de quelques jours, sur le point de mourir:
Que la vengeance est douce, disoit-elle,
Mais que la suite en est cruelle!
III. Соловей и кукушка
Одинокая Филомела[72] весной
Зорьку утреннюю привечала
Мелодичным акцентом сначала…
Прилетела позже кукушка примешать голос свой.
После же, когда птицы сгрудились,
Голоса меж соперниками разделились:
Кукушке многие воздали честь:
Аист, страус, сорока, а также журавль,
Воробьишек стайка – знатоки, как есть! —
На болоте слетелися шумною стаей…
Соловью же, напротив, весьма мало лести:
Но в поклонниках жаворонок несравненный