Лакан познакомился с Батаем в 1934 г., и с тех пор двух великих людей связывала дружба. Конечно, они были очень разными людьми и по-разному смотрели на мир. Но их объединяло очень многое: прежде всего увлечение гегелевской философией. Оба были близки к кружку сюрреалистов, но если Батай вскоре вышел из него, то Лакан долгие годы сохранял интеллектуальную связь с Кревелем и Дали. Первые собрания группы «Контратака» происходили в квартире Лакана на бульваре Малешерб. Там же сложился кружок, вскоре получивший название «Коллеж социологии».

В конце февраля 1934 г., возвращаясь из свадебного путешествия, Лакан познакомился с супругой Батая Сильвией. Она пришла на ужин к Лакану и нашла, что молодой доктор и его жена – люди чрезвычайно чопорные и в высшей степени буржуазные. Два года спустя они встретились у Батая – Лакан пытался ухаживать за ней, уверял, что пришел исключительно ради нее, но не добился взаимности. Наконец, в ноябре 1938 г. они снова случайно встретились, и теперь любовь оказалась взаимной. У Лакана тогда была другая любовница, а его жена опять была беременна.

Благодаря Сильвии Лакан отвернулся от мира крупной буржуазии, в котором жил до сих пор. Его существование стало более богемным и космополитичным, что, впрочем, никоим образом не означало отказа от каких-либо буржуазных привычек. Лакан стал вхож в художественные салоны и артистические клубы. В 1939 г. он познакомился с А. Массоном и приобрел его картину «Le Fil d’Ariane». Так к его страсти коллекционера-библиофила прибавилась страсть к коллекционированию живописи. Вскоре в его доме появились полотна Пикассо, Балтуса и других.

Война оставила у меня ощущение ирреальности, в которой французское общество провело все это время.

Ж. Лакан. Английская психиатрия и война

Война стала тяжелым испытанием для психоанализа. В Германии, как и предрекал Политцер, имела место попытка его нацификации. Под давлением Матиаса Геринга, кузена маршала Германа Геринга и бывшего ассистента Крепелина, была создана Германская ассоциация психиатров и психоаналитиков. М. Геринг, убежденный нацист и пламенный антисемит, стремился создать институт психотерапии, в котором не было места евреям и фрейдистской терминологии. В Немецком психоаналитическом обществе (Deutsche Psychoanalytische Gesellschaft), основанном К. Абрахамом, нашлись два немца, Феликс Бем и Карл Мюллер-Брауншвейг, воспользовавшихся столь удачным случаем, чтобы устранить своих коллег-евреев и сделать карьеру. Немецкие психоаналитики, стремясь избежать запрета на психоанализ, исключили из своих рядов всех евреев и вышли из Международной психоаналитической ассоциации, а в июле 1936 г. попытались примкнуть к Арийскому центру психотерапии в Берлине. Э. Джонс поддержал эту «спасательную операцию», и психоаналитики-немцы, как фрейдисты, так и юнгианцы, присоединились к проекту М. Геринга. Фрейд по вполне понятным причинам не принял их политику и, когда Бем прибыл для беседы с ним в Вену, вышел, хлопнув дверью.

13 марта 1938 г. Фрейд и его ближайшие соратники собрались на последнее заседание, где было объявлено о роспуске венской ассоциации. Фрейд сравнил ситуацию с той, в которой оказались евреи после разрушения Иерусалимского храма императором Титом – теперь, сказал он, предстоит открыть школы по изучению Торы. 3 июня он отбыл из Вены. Утром 5 июня на вокзале в Париже его встретила М. Бонапарт. Вечером того же дня в отеле, где остановился Фрейд, состоялась встреча с французскими психоаналитиками. Лакана на ней не было. Позже он говорил, что не пожелал оказать такую честь принцессе, но, по всей видимости, его просто не пригласили. Впрочем, ему не о чем было говорить с Фрейдом. Все необходимые для построения собственного учения инструменты он уже нашел в текстах венского старца. Кроме того, многое из венского учения его уже не устраивало. Так, во время дискуссии, последовавшей за докладом Левенштейна «Происхождение мазохизма и теория влечений», он заявил: