Наконец, она встала перед ним, держа в руках шляпу. Без лишних слов она подняла ее и, как первосвященник короля, короновала его ею. Потрепав перо на шляпе, она зарумянилась.
– Простите… – она улыбнулась и опустила глаза, хлопнув ресницами, – я не смогла устоять… Вам… очень идет.
– Правда? – спросил Винченцо, сделав удивленное и слегка довольное лицо. – Сидит вроде бы ничего, но… может, где-то стоит ослабить швы или…
– О нет, не стоит. Очень скоро костюм сам сядет на вас как влитой. Все очень даже… прекрасно.
– Спасибо.
Она стояла перед ним. Близко. Так, что он даже улавливал ее теплое дыхание. Она смиренно смотрела в пол, словно каявшаяся грешница перед исповедником, и он, пользуясь этой минутой, смотрел не без волнения на нее. По-прежнему он ощущал несвойственную ему дрожь на шее и в плечах, опускавшуюся вниз по всему телу. Что может быть прекраснее юной красавицы, которая одаривает тебя своим вниманием, своей улыбкой, словом и готова поделиться своим теплом, отдать себя… Винченцо гадал, правда ли она этого хотела.
Прервав неловкую минуту молчания, он взял над собой контроль.
– Спасибо, – повторил он и обошел ее, звеня рукоятью рапиры о бляху ремня.
– Мой сеньор…
Он остановился, но не поворачивался к ней. Ему было нельзя поворачиваться к ней лицом. Нельзя. Хоть она того хотела.
– Будьте осторожны…
Он, не трогаясь с места, помолчал с полминуты.
– Не волнуйся. Ужин сегодня можешь не подавать.
Он вышел из своих покоев, и за ним закрылась дверь.
Над обителью святости, благочестия и религиозного рвения, Святогаванью, заходило солнце. Винченцо выехал на гнедой кобыле из Небесного Замка. Преодолев длинный каменный мост, он сразу же оказался в Сияющем Квартале, роскошном и блистательном районе города, где жили самые богатые и влиятельнейшие горожане: семьи банкиров, чиновников, богатых купцов из гильдий, рыцарей, а также верховные жрецы, их родственники, друзья и нередко – их любовницы. В отличие от Портового Квартала, Сияющий был в разы чище и благоустроеннее. Здесь было вдвое больше стражи, оттого пропадала необходимость лишний раз проверять, на месте ли кошелек. Куртизанок нигде не было видно – для тех, что работали в Сияющем Квартале были отдельные два заведения высокого класса, находившиеся в центре, возле парка. Как раз мимо него Винченцо проехал, сделав крюк, и повернул на петляющую по склону холма улицу, чтобы подняться к самым дорогим усадьбам.
На пути никто его не останавливал. Тем не менее он почти с самого начала ловил на себе по меньшей мере пару десятков взглядов, из которых лишь половина могла быть ему дружественной. Пожалуй, единственным сходством Портового и Сияющего кварталов состояло в практически одинаковом количестве действующих агентов, внедренных как самим Винченцо, так и другими крупными и мелкими игроками одной большой придворной – и не только придворной – игры. И конкретно задачей его шпиков было ни больше ни меньше контршпионаж и устранение враждебной ему агентуры.
Так, проехав мимо Игорного Дома, он увидел стоящего в дверях сравнительно не самой приметной наружности франта, скрестившего руки и провожавшего его взглядом. Мужчина не отрывал взгляда от Винченцо. И за это поплатился тут же. Двое – лишь с виду – господ с тростями в руках и кинжалами на поясах подошли к нему и обступили, не дав сбежать ни в Игорный Дом, ни на дорогу. Едва заметно один из двух шпионов угостил агента ударом кулака в печень и вместе со своим товарищем помог тому добраться до темной подворотни, из которой никто из них больше не выходил. В другом случае некий купец, выглянувший из-за прилавка и проводивший глазами Винченцо, ни с того ни с сего лишился практически половины своих дорогих специй – довольно нетрезвый жрец, шатаясь, грохнулся на его прилавок и кинул тому в лицо пару медяков, что-то вроде пародии на компенсацию. Пока купец кричал и размахивал руками, подоспела стража, которая была отнюдь не на его стороне. Куртизанке, смотрящей из окна элитного публичного дома «Горячий Бархат», хватило одного недоброго взгляда крайне мрачного типа посреди улицы, чтобы та сразу же затворила ставни и пошла заниматься своими делами.