– Я люблю её. Но у моей девочки едет крыша. И, как отец, я должен это признать. Тем более, Оля уже взрослая. Сколько ещё понадобится времени, чтобы она поняла, что с сестрой что-то не так? Я хочу её защитить. Ведь она… такая маленькая и светлая, как солнышко. А правда… она её убьёт.

– Ты торопишься, надо просто подождать, и…

– Да сколько ещё, мать твою, ждать?! Ей и десяти нет, а она уже доводит до истерики пол класса! Директор мне недвусмысленно намекнул забрать её куда-нибудь. Хоть на дом перевести, но дома я этого тоже не вынесу.

– Антон!

– Заткнись, я закончу! – Мужчина спрятал лицо в ладонях, собираясь с мыслями. – Я сделаю это сам. Найду хорошую больницу. Она ни в чём не будет нуждаться. Просто это будет… немного другая жизнь. В покое, в стороне от других людей, от школы. Чёрт, ведь дети злые! Может, это они так провоцируют её, я не знаю! Я уже ни хера не знаю! Только прошу твоей поддержки.

– Мой ответ – нет.

– Ты, похоже, меня плохо слушала…

– И всё равно услышала достаточно. Мой ответ – нет! Мы не сдадим Аню в дурдом!

– Она моя дочь!

– И моя тоже! Это я воспитываю её восемь лет, не ты! И всё с ней прошла: не спала, пока зубки резались, ворковала над ней, пока она сидела с ветрянкой, каждую ссадинку мазала! Да ты меньше знаешь о моей девочке! Отец он, вспомнил! Ты от водки не просыхал, когда мы познакомились! Если бы не я и не моя семья, ты бы уже загнулся в какой-нибудь канаве, как твои дружки, а Аньку сдали бы в детдом!

– Что ты сказала?..

– Ты меня прекрасно услышал. Так что теперь ты заткнись, а я буду говорить: ещё раз ты хотя бы заикнёшься об этом, я самолично придушу тебя во сне.

С этими словами Вика буквально вылетела прочь, а Антон остался сидеть один в комнате, понемногу наполнявшейся рассветными лучами солнца.

А в это время, на лестнице, притаившись в тени, стояла, сжимая кружку с водой, маленькая тощая девочка с чёрными волосами. Стояла и беззвучно плакала.

Казалось, что погода портится под стать её настроению. А оно сегодня было просто ужасным. Прошедшей ночью Ане не повезло стать свидетельницей разговора родителей, и, хоть они её и не заметили и всё утро старательно делали вид, что ничего не произошло, она сама ничего забыть не могла. И сейчас, сидя на уроке в классе и слушая барабанную дробь капель дождя по карнизу, она ни на чём не могла сосредоточиться.

Андрей же явно вознамерился поддерживать её теперь всегда и во всём.

– Может, всё-таки, расскажешь?

Девочка отрицательно мотнула головой. Андрей, уже в который раз за день тяжело вздохнув, уткнулся носом в свою тетрадь. Хоть сегодня он и сел с ней за одну парту, Аня чувствовала себя как никогда одиноко.

Звенел один звонок, потом другой. Постепенно проходил учебный день. И каждый урок начинался одинаково.

– Ну расскажи, может, полегчает?

И вновь отрицательный ответ.

А что она может ему сказать? Что один из самых любимых и дорогих ей людей, её папа, хочет сдать её в сумасшедший дом?! Что он, несмотря на все свои слова о том, что любит дочь, так просто готов от неё отказаться. А самое страшное, что она сама не смеет его винить за это. Где-то очень глубоко, в самом тайном месте её собственной души, она и сама прекрасно понимала, что с ней что-то не так. Точнее, всё не так.

Она никогда не хотела об этом думать. Как и любой другой маленькой девочке, ей просто хотелось быть любимой, особенной для своей семьи. Самой лучшей. Но лучше всего ей удавалось лишь разочаровывать своих родителей.

Может, это всё просто спектакль для неё? На самом деле она самая обычная, просто лишняя в их семье. Но они не знают, как ей сказать об этом. Эй, Аня, твоя родная мама умерла давным-давно. Теперь у папы новая семья. Не хочешь исчезнуть из нашей жизни? Пожалуй, это не тема для разговоров за завтраком.