Скотт не знал, к кому обращалась Мэри, к человеку, не ответившему ей взаимностью, или к тому, кого люди называют богом, но девушка явно получала удовольствие от выплеснутых эмоций. Мэри кружилась, падала, требовала, чтобы незнакомец достал еще бутылку. Но у него ее не было. Тогда она подошла и сказала:

– Я хочу танцевать. Вставай.

Ее новый знакомый, Скотт, поднялся, отряхнув руки от песка. Мэри положила одну его руку себе на пояс, другую обхватила пальцами и толкнула, считая:

– Раз… Раз, два, три. Раз…

Она называла это вальсом. Говорила, что научилась танцевать перед школьным выпускным, но облажалась на глазах десятков зрителей. Придурок-партнер наступил на ногу, и Мэри упала.

– Так и знала, что нужно было выпить перед танцем. Мандраж сковывал движения, заставлял думать о взглядах зрителей, нежели о самом танце.

– Все это не важно, – сказал Скотт.

Мэри раскрыла глаза шире и улыбнулась. После двух литров вина она смотрела на Скотта не как на шорох дикого зверя по ту сторону озера, а как на близкого человека, каким оказался незнакомец. Скотт заметил во взгляде искры, каких не встречал прежде.

– Скотт, – сказала Мэри. – Ты считает меня симпатичной?

– Да.

– На что ты готов, чтобы я стала твоей?

Скотт остановился, боясь сбиться с ритма и наступить на ногу. Он следил за Мэри несколько дней, чтобы точно ответить на этот вопрос.

– Повернись, – сказал незнакомец.

Она и не думала ослушаться. Мэри и Скотт вились в едином темпе, несмотря на то, что Скотт остановился, а Мэри продолжала кружиться. Перед ними была луна, освещавшая все без прикрас.

Когда Мэри повернулась спиной, Скотт подошел ближе, собрал волосы и перекинул через плечо, к груди.

– На что я готов, чтобы ты стала моей? – сказал он. – На то, чтобы сделать твою жизнь вечной.

Неизвестный не видел лица Мэри, но был уверен, она улыбалась. Она закрыла глаза, ожидая, что он приступит к поцелуям.

Одним движением неизвестный вытащил из кармана пакет и надел его на голову Мэри, сжав так, чтобы воздух кончился после первого же вдоха. Ноги девушки подкосились, ногти пытались впиться в глаза неизвестного, но силы быстро кончились.

Неподвижное тело упало на мокрый песок, освещаемый полной луной. Неизвестный достал из кармана нож, открыл сумку и сделал то, что должен был.

– Ты попался, придурок! Пропустил поворот к отелю, о котором говорил управляющий по телефону, заехал так глубоко в лес, что им и напрягаться не пришлось. Ты сам угодил в их ловушку!

– Кто они?

– Шевели мозгами, болван! Что-то еще завалялось в черепушке?

– О ком ты говоришь?

– Мать честная! Управляющий взял задатком половину стоимости номера на пять ночей. Наверняка рассчитывал, что мы можем опоздать или не приехать вовсе, чтобы присвоить себе легкие деньги. Попадись он мне, я бы три шкуры содрал!

– Ты перевел мои деньги, не сказав ни слова?

– Твои деньги? У нас все общее, забыл? Мы даже одежду одну носим. К тому же, в тот момент ты выбирал, какого цвета трусы запихнуть в рюкзак, я не хотел тебя отвлекать.

– И сколько же ты перевел?

– Знаешь, о чем тебе стоит думать? Как бы я ни старался предостеречь, ты снова и снова попадаешь в неприятности. Разуй глаза! Посмотри, где ты находишься! Это чертов подвал! Все еще переживаешь за деньги, которые я потратил на убежище, чтобы избежать всего этого?

Свет обжигал веки. Когда я открыл глаза, тьма расступалась какое-то время, прежде чем я смог осмотреть место, где нахожусь.

Капитан оказался прав. Серый, мрачный подвал с плесневелыми пятнами грунтовых вод на стенах. Тело окоченело от холода и позы: кисти рук стягивала тугая веревка за спинкой стула, точно такая же, как на скрещенных щиколотках. Я пошевелился, и по телу прошел разряд боли, казалось, конечности медленно отрывают от туловища, чтобы я смог прочувствовать каждую рассеченную клетку кожи, услышать треск костей.