Она кричала так, что сорвала голос; извернувшись верхней частью тела, Фрида упала на мокрый ковер и затихла от невыносимой боли.

– Господи, – заплакала она.

Йенни пыталась удержать ее, но Фрида в ужасе задергалась и с отчаянием мотнула головой.

– Нет…

Шов на левой ноге разошелся, снова заструилась кровь.

– Ноги… она отпилила мне ноги…

Светлые волосы Фриды висели сосульками, мокрые от слез и пота, зрачки были расширены, губы побледнели. Йенни гладила подругу по щекам, повторяя, что все будет хорошо.

– Все будет нормально. Лишь бы кровь остановить.

Йенни сдвинула кушетку и осторожно положила изуродованные ноги Фриды повыше, на подушку, чтобы унять кровотечение.

Фрида быстро дышала, закрыв глаза.

Йенни перевела взгляд на глазок рядом с зеркалом, но в будуаре было слишком светло, и она не поняла, наблюдают за ней или нет.

Она подождала, прислушалась к тому, что происходит в доме.

Боты и белые чулки Фриды валялись под столом.

На кухне звякнул фарфор. Йенни склонилась над Фридой, осторожно оправила юбку подруги и поискала в обоих карманах.

Послышался какой-то звук, и она быстро обернулась.

Красные отпечатки бабушкиных подошв тянулись через весь мозаичный пол от большой кровавой лужи, мимо пластмассового ведра и уходили в направлении коридора.

Йенни попыталась рассмотреть дверь в щель между японскими ширмами.

Немного поколебавшись, она сунула палец под пояс подругиной юбки, провела пальцем по всей его длине и отдернула руку, когда в коридоре послышались шаги.

Бабушка прошла мимо будуара дальше, в холл.

Йенни опустилась на колени и расстегнула две пуговицы на блузке Фриды.

Во дворе залаяла собака.

Йенни запустила руку в промокший от пота лифчик Фриды, и та, глядя на нее, пробормотала:

– Не бросай меня.

Йенни пошарила в правой чашечке и нашла, что искала. Вытащила листок бумаги, поднялась на ноги.

Свет за шторами изменился, на миг похолодало.

С диванной подушки капала кровь.

Йенни быстро развернула бумажку. Телефонный номер человека, к которому Фрида собиралась обратиться за помощью. Йенни отвернулась и сунула бумажку себе за резинку трусов.

– Пожалуйста, спаси меня, – прошептала Фрида сквозь стиснутые зубы.

– Я стараюсь остановить кровь.

– Йенни, я не хочу умирать, мне нужно в больницу, иначе никак.

– Лежи спокойно.

– Я смогу ползти, честное слово смогу. – Фрида задыхалась.

Открылась входная дверь, и со стороны холла начали приближаться бабушкины шаги: топот тяжелых ботинок, стук трости о мраморный пол.

Позвякивание ключей на поясе.

Йенни встала у застекленного шкафа и начала нарезать длинные лоскуты для перевязки. Шаги стихли. На ручку нажали, и дверь будуара плавно отворилась.

Тяжело опираясь на палку, вошла бабушка. Она остановилась возле ширм, и суровое лицо оказалось в тени.

– Пора домой.

– Кровотечение уже не такое сильное, – попыталась отговориться Йенни и тяжело сглотнула.

– Там места хватит для двоих, – сухо ответила бабушка и вышла.

Йенни знала, как остаться в живых, но гнала от себя слишком уж определенную мысль о том, что она сейчас сделает и что за этим последует. Она подошла к Фриде и, стараясь не смотреть ей в глаза, схватилась за край расшитого золотом ковра.

– Постой, подожди…

Поскользнувшись в кровавой луже, Йенни, пятясь задом, протащила лежащую на ковре Фриду по мозаичному полу и выволокла ее на мраморный пол коридора. Фрида плакала и твердила, что чувствует себя гораздо лучше, но тихо вскрикивала от боли, когда коврик проезжал по малейшей неровности.

Йенни протащила ее мимо комнаты Цезаря и направилась дальше, в холл, заставляя себя не слушать рыдания и мольбы.

Фрида хотела схватиться за позолоченный табурет; он немного проехал за ней, но Фрида выпустила ножку из рук.