– Я знаю, – вздохнул он. – Но что, если это действительно убийство? И что, если оно как-то связано со мной?

Они стояли на мосту, окруженные тишиной и отражениями. Где-то вдалеке послышался звон колокола, отбивающего час ночи. Карнавал в Венеции только начинался, и вместе с ним – новое расследование, от которого Андрей Савин уже не мог отказаться.

– Завтра я найду этого доктора Орлова, – решительно сказал Андрей. – Он что-то знает. И это странное совпадение с фамилией…

– А я попробую узнать больше об этих зеркалах и о мастере Верньери, – поддержала его Елена. – Если Изабелла была права, и ты действительно связан с семьей Орловых, нам нужно понять, что за документы она нашла.

Андрей обнял жену, глядя на отражения огней в канале. Венеция, город масок и зеркал, город, где реальность и иллюзия переплетаются так тесно, что их невозможно различить, готовила им испытание, к которому они не были готовы.

Но одно Андрей знал наверняка: смерть Изабеллы Контарини не была случайной. И каким-то образом она была связана с зеркалами Верньери и с тайной, которую куратор хотела ему раскрыть.

Тайной, уходящей корнями в прошлое его семьи, о котором он, видимо, ничего не знал.

Утро встретило Венецию туманом, окутавшим город плотным молочным покрывалом. С балкона их номера Гранд-канал казался призрачным, а силуэты зданий на противоположном берегу едва проступали сквозь дымку. Андрей стоял, опершись на перила, и задумчиво смотрел на воду, когда Елена вышла к нему с двумя чашками кофе.

– Не спалось? – спросила она, протягивая ему чашку.

– Снились странные сны, – ответил Андрей, принимая кофе. – Зеркала, бесконечные коридоры и Изабелла Контарини, которая пыталась что-то мне сказать, но я не мог разобрать ни слова.

Елена присела на плетеное кресло:

– Я всю ночь думала о том, что она хотела тебе рассказать. О связи твоей семьи с Орловыми.

– И о зеркалах Верньери, – добавил Андрей. – Не могу отделаться от ощущения, что ее смерть как-то связана с этими зеркалами.

– Я уже сделала несколько звонков, – сказала Елена. – Моя бывшая коллега из Эрмитажа знает эксперта по венецианскому стеклу здесь, в Венеции. Некий Марко Фоскари, потомственный стеклодел с Мурано. Она договорилась, что он встретится с нами сегодня.

Андрей улыбнулся:

– Ты всегда на шаг впереди.

– А ты уже решил, что будешь делать с этим доктором Орловым?

– Найду его, – твердо сказал Андрей. – Слишком много совпадений. Изабелла говорит о моей связи с семьей Орловых, а потом рядом с ее телом оказывается человек с такой фамилией. И эта странная красная точка за ухом…

– Которую ты не упомянул полиции, – заметила Елена.

– Потому что итальянская полиция вряд ли воспримет всерьез наблюдения русского туриста, бывшего следователя, – пожал плечами Андрей. – Особенно если официальная версия – сердечный приступ.

Он допил кофе и поставил чашку на столик.

– Кроме того, у меня нет никаких доказательств. Только интуиция и странное совпадение.

– Твоя интуиция редко подводит, – мягко сказала Елена. – Но помни, мы здесь на отдыхе.

Андрей кивнул, но оба знали, что отдых уже отошел на второй план.

***

Остров Мурано встретил их солнцем, пробившимся сквозь утренний туман. Маленький остров в венецианской лагуне на протяжении веков был центром стеклодельного искусства. Именно сюда в XIII веке венецианские власти переселили всех стеклодувов города, чтобы изолировать огнеопасное производство и сохранить в тайне секреты мастерства.

Они шли по узким улочкам, разглядывая витрины многочисленных магазинов, заполненных изделиями из муранского стекла – от простых сувениров до настоящих произведений искусства.