— А мы куда? — я понимаю, что мы идем явно не в трюм к животным.

— Мы тебя проводим, — говорит тот брат, что слева.

— И присмотрим, чтобы никто не обидел, — добавляет тот, что справа.

Я судорожно сглотнула, понимая, что меня ведут даже не в сторону моей каюты.

17. 3.9

Больше всего я опасалась, чтобы меня не обидели мои же сопровождающие.

— Куда мы идем? — все же выдавливаю из себя вопрос. В горле отчего-то пересохло.

— Мы хотели показать нашу каюту, — говорит тот, что справа, и опускает мне на спину руку, а я даже через одежду чувствую жар от его руки. Я вся как один сплошной нерв. Напряжена и особо остро ощущаю все, а может, это так мужчины на меня действуют.

— Дождемся, когда вернется Арутус, — добавляет второй брат.

— А можно мне в мою каюту, у меня домашнее задание не сделано, — мямлю, но вижу, что мужчин не впечатлило мое рвение к учебе.

— Забудь про учебу, — говорит правый брат, продолжая гладить мою спину, а я от его прикосновений даже шаг ускорила, чтобы он не прикасался ко мне. Но мужчина лишь обнял меня за талию и прижал к своему бедру, и теперь я иду с ним в ногу.

— Почему? — я судорожно сглатываю. Дернул же меня черт испытывать эту проклятую программу-переводчик. Ничего бы не случилось, если бы я дождалась завтрашнего дня и опробовала бы программу завтра. Проклятая любознательность довела до беды.

— Мы сами тебя всему научим, — шепчет второй брат мне на ухо, обдавая жаром горячего воздуха, а я ежусь.

— Может, не нужно? — я с мольбой смотрю на братьев, но они лишь улыбаются. Так нежно, но многообещающе.

— Не бойся, малышка, все будет хорошо, — успокаивает меня второй брат, но вот спокойнее мне от его слов не становится, а наоборот. Мы останавливаемся перед стеной, и она отъезжает в сторону. Оказывается, вход в их каюту замаскирован под обычную стену. Интересная конспирация. Я стараюсь отвлечь свой испуганный мозг какими-то обычными деталями, иначе страх вгоняет в какой-то ступор.

— Теперь это твоя каюта, — говорит один из братьев, рукой делая приглашающий жест.

— Наша, — поправляет его второй и нажимает на панели кнопки. Дверь закрывается, а я понимаю, что сейчас закрылась дверь в прошлое. И так, как было, уже не будет никогда.

Меня усаживают на диван, а я, как послушная кукла, выполняю все указания. Каюта большая и просторная и не идет в сравнение с моей, но эта роскошь не радует. Мне страшно. Если бы не обстоятельства, то мне бы послать этих двух к чертовой матери и устроить истерику, скандал, биться в припадке, требуя, чтобы меня отпустили, но что это даст? Правильно, ничего! Я знала, что этот день должен произойти, знала, для чего нас везут на эту планету. Но я надеялась, что все произойдет позже. Значительно позже. Я успею свыкнуться с этой мыслью, привыкну. Но, видимо, к этому невозможно привыкнуть. Один из братьев сел за письменный стол, и перед ним появился голографический экран, на котором она начал набирать какой-то текст. Второй же оказался рядом со мной на диване. Слишком близко, слишком пристально он смотрит на меня.

— Ты боишься, — констатирует он. Да, я еле дышу от страха, а сердце то пропускает удары, то начинает колотиться, как у загнанного в угол мышонка, над которым нависает кошка. Да, именно с большими сытыми котами у меня ассоциировались эти хармиты. Хвост того брата, что сидел около меня, медленно прошелся от щиколотки вверх по ноге, а я сжалась вся в комок, прижимая к себе этот проклятый планшет.

— Терек, ты ее пугаешь, — раздается от стола голос второго брата.

— Марук, а как еще она должна к нам привыкнуть? — отзывается брат. Автопереводчик переводит все подряд, а я перевожу взгляд от одного хармита на другого и мысленно молюсь, чтобы это было не то, что я подумала. Что они сейчас просто мило поболтают со мной, а затем отпустят, и мы просто будет чаще видеться. Но эта надежда исчезает, когда Марук встает из-за стола и протягивает мне какой-то планшет, на котором контур ладони светится слабым голубым светом.