Протяжный внезапный стон вырвался из моего горла, когда коммодор своим невыносимо горячим и длинным языком прошелся по моим изнывающим без ласки возбужденным складкам.

Размашистые движения заставили мое тело содрогаться, почти подпрыгивать. Сильные пальцы впились мне в бедра, придавливая к контейнеру, пока он сам стоял на коленях меж моих бесстыдно раздвинутых ног.

Длинный нос коммодора тыкался в клитор, просто разрывая меня на части электрическими импульсами. Не в силах больше держаться на руках и вообще созерцать столь возбуждающую картину, я бухнулась на спину. Сир тут же дернул меня ближе к краю, чтобы улучшить себе доступ.

Сумасшествие. Безумие.

Желание. Огонь.

Что-то неконтролируемое поднималось изнутри, обжигая горло будто языками пламени. Я извивалась в хватке коммодора от невыносимого удовольствия, отчаянно то пытаясь сжать бедра, чтобы прекратить эту сладостную пытку, то раздвигая их шире, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Сильнее, — хрипло выдохнула, поражаясь надрывности собственного голоса и вообще своих желаний.

— М-м-м, сейр-р-ра, — простонал сир, посасывая горошину клитора и убивая меня своим раскаленным умелым языком. — Ты… ты такая…

Даже сквозь туман вожделение и удовольствия разум неприятно кольнуло. Против воли мысли будто заледенели на мгновение. Меня сковало.

Обидные слова из прошлого, сказанные совсем другим мужчиной, с болью всплыли в памяти.

— Уль, ну чего ты… ты такая… заторможенная. Тебе что, не нравится?

— Нравится, конечно, нравится.

— Что-то не заметно, лежишь, как полудохлая рыба.

Слова бывшего жениха железным гвоздем впились в сознание. Я дернулась назад в руках коммодора. Горечь обиды осела на языке противным привкусом.

Глаза защипало.

Я запустила пальцы в мокрые волосы сира Балазара, ощутимо сжала и попыталась, отпихнуть его голову от себя. Но у меня не вышло.

Хватка на моих бедрах стала еще ощутимее, пальцы впились в кожу на грани боли.

А коммодор…

Недовольно утробно зарычал на мою попытку отстранить его. Дернул меня еще ближе к краю, да так, что мои ноги теперь полностью лежали у него на плечах, раскрывая меня, предоставляя ему полный контроль и доступ к моей промежности.

Я всхлипнула. От обиды, всплывшей в памяти из прошлой жизни. От невыносимости остроты ощущений, которые разрывали меня на куски.

— Ты такая… мягкая… и сладкая. Моя маленькая сейр-р-ра.

Это утробное порыкивание коммодора, его умелые обжигающие ласки, сводили меня с ума.

Свели.

Свели меня с ума!

— О-о-о, сир… Я… Я… Я сейчас кончу…

— Кончай, моя прекрасная сладкая сейр-ра. Кончай для меня.

Длинный язык коммодора ворвался внутрь, а ощущение было будто жидкий огонь мазнул изнутри. Я вскинулась, выгнулась, но тут же была снова удержана жесткой хваткой.

Огромная ладонь легла мне на живот, прижимая, впечатывая в твердый контейнер подо мной.

Я кричала, определенно кричала.

Только не слышала собственного крика от того, что от силы ощущений у меня заложило уши. Я чувствовала, как напряглись мои голосовые связки, как трясло все тело, но будто провалилась в абсолютную нирвану.

Я даже видела звезды под зажмуренными веками. Как они сияли, практически обжигая сетчатку. И как сжимались в одну точку, чтобы потом взорваться в нечто ослепительное, невероятное, невыносимое.

— Вот так, вот так, умница. Какая хор-рошая. — Коммодор покусывал мою внутреннюю сторону бедер, продолжая поглаживать живот. — Какая хор-рошая, маленькая сейр-ра. Так замечательно, так сладко кончила для своего Альфы.

Я уже слабо ощущала, как коммодор поднялся во весь свой невероятный внушительный рост, навис и стал покрывать мой живот легкими, быстрыми поцелуями. Поднимаясь все выше, дразня дыханием и горячими губами грудь, лизнул ключицу, прикусил шею, снова вырывая из меня стон.