– Г-головой, – просипел Теккин, пытаясь понять, шутит с ним Сноков или нет, – головой, наверное, не готов.

Двери лифта открылись на первом этаже.

– Вот и я не готов, – облегченно ответил Сноков.

Они прошли мимо вытянувшегося по струнке охранника, который при их появлении успел спрятать в карман плитку шоколада и старался не дышать, чтобы не выдать запах дешевого портвейна.

– Поэтому лететь придется по-настоящему, – продолжал Сноков, – И рожать тоже придется. По-настоящему. Как это сделать – уже ваша забота. Партия дает вам полный карт-бланш. Действуйте.

У крыльца стоял правительственный «ЗИЛ». Около машины пританцовывал на морозе аккуратный молодой человек в костюме и лакированных туфлях. Сноков отмахнулся от предложенной им каракулевой шапки, похлопал Лариона Александровича по плечу и уже хотел сесть в автомобиль, но внезапно остановился.

– И вот что еще, – Сноков жестом отогнал своего помощника, – В случае провала мы будем все отрицать. И наличие космонавтов на борту, и вообще то, что мы пытались провести такой эксперимент. Обычный запуск для проверки автоматики. Если авария – пострадавших нет. Все детали предаем огласке после окончательного успеха через девять месяцев. До этого никому ни слова. В курсе происходящего должны быть только люди с высшим допуском секретности. Все понятно?

Теккин молча кивнул.

– А чтобы проконтролировать соблюдение необходимых мер безопасности, к вам будет прикомандирован полковник Хаскин. Ему предоставлены особые полномочия второго, наряду с вами, руководителя операции. На этом все. С Новым годом.

Сноков и Хаскин уехали, а Ларион Александрович остался стоять на ступеньках своего Особого КБ и обреченно посмотрел вверх. Снежинки в свете фонаря напоминали падающие звезды. С балконов соседних домов, которых не было видно из-за высокого забора, послышалось разноголосое «Урррааа!»

– С новым счастьем, – тяжело вздохнул Ларион Александрович.

***

Часы-будильник «Ракета» на столике у кровати звенели уже больше полминуты. Наконец голая рука нашарила вслепую маленькую черную кнопку и выключила надоедливый звук. Просыпаться из-за какого-то будильника никто не собирался. Но счастье длилось недолго. В дверь, оклеенную календарями с киноактерами, громко постучали.

– Рая! – послышался приглушенный голос. – Рая, ты там?

– Да-а-а… – в кровати кто-то протяжно зевнул. – Открыва-а-ю.

Из-под одеяла показалась голова девушки с каштановыми волосами. Она заспанно терла глаза и щурилась от яркого света зимнего утра, который затекал в облезлую коммуналку сквозь тонкую тюлевую занавеску на окне. Девушка нащупала ногами стоптанные тапки, прошаркала несколько шагов по холодному полу и щелкнула задвижкой замка.

Дверь тут же распахнулась, и в нее ввалились две молодые особы, от которых валил морозный пар. Одна была блондинка, с двумя закрученными косичками по бокам головы; ее простое и довольно миловидное, хоть и малопримечательное, лицо напоминало луну. Синее драповое пальто с искусственным меховым воротником – в сочетании с модными замшевыми сапогами на высоком каблуке выглядело на ней современно и стильно. Другая была ниже ростом, коренастая, широкоскулая, с упрямыми черными волосами и живым бойким взглядом. На ней было шерстяное пальто, цветастый вязаный шарф и лакированные полуботинки с блестящими металлическими пряжками.

В руках обе гостьи держали бумажные пакеты, из которых приятно пахло праздничной новогодней снедью.

– Ты проспала Новый год?! – затараторила черноволосая девушка, – А мы с Катей встречали в общаге у девчонок из педагогического! Весело посидели. И парни были, из соседнего комбината. Приличные.