Обмякнув душой в пережитой горести, Радимич открылся брату о своей беде. Сумятица чувств нахлынула на Зорича, но не унизился, не позлорадствовал, а сердечно принял братову беду. Извинившись за свое скромное жилье, пригласил брата в свою бедняцкую усадьбу.

И вышло, что зря Радимич не питал надежд на брата: Зорич оказался отменным воеводой! Тут же послал дружинников разведать обстановку, а сам метнулся по друзьям. Друзей у него оказалось несчетно!

К весне Зорич собрал сильную несчетную рать и двинул на захваченную территорию брата. Пламенно помолились ратники Богу-храбрости да взялись за мечи. Крепко бились денно и нощно и, с Божьей помощью, одолели поганых.

Разбитое, изрядно потрепанное войско неприятеля спешно уносило ноги, чтобы не оказаться полностью порушенным! Радимич был вне себя от радости: одолели! Возвратил добро! И хотел сердечно обнять брата, да вдруг мелькнула коварная мысль: «Небось, сейчас-то братец и предъявит права!»

Жадность поползла змеей к сердцу, охлаждая радость. Захлопотавшись с ранеными, Родимич поспешно улизнул от Зорича.

Однако Зорич не наседал. Он поклонился брату за дружбу, поклонился витязям за удаль да отвагу, что храбро бились живота не жалея, и с достоинством отправился в свое бедняцкое поместье.

Опешив, Радимич рванулся было возвратить брата, отблагодарить по чести, да вновь «жаба задавила». Не побежал. Сделал вид, что от пережитых волнений занедужил.

А вскоре Радимич отправился по своим усадьбам с большой процессией, как и в былые времена, надеясь на восторг и ласки селян. Однако люди, завидев хозяина, разбегались и прятались, а то и просто отворачивались. Униженный и раздавленный властелин богатых земель возвратился в добротные хоромы. Показалось, и дома челядь отворачивается от него. Разгневался богач, но стерпел, перебушевал.

И с тех пор так и жил Радимич. Стал злым и раздражительным. Ни с того, ни с чего набрасывался на работников… А потом начинал винить брата Зорича, молотя языком, что это он настропалил людишек против него. Распенится, разбушуется Радимич и давай поносить брата! Ногами топает, кулаками потрясает, а вернуть расположение людей не может.

Невмоготу стало владельцу земель: ушла радость из жизни, хоть вой! И не кому пожаловаться, не к кому приклонить голову! Никто не промолвит доброго словечка, никто не утешит… Один, как бирюк! А тут и сон нарушился. Ни днем, ни ночью нет покоя. Житуха…

Однажды до невозможности сдавило молодцу грудь – не продохнуть! Глотает воздух как жаба, аж слезы полились из глаз. Что-то подтолкнуло богача найти спасение у пруда! Задыхаясь, Радимич торопливо посеменил к воде. Еле добрался, а в глазах уж мельтешило – казалось, вот-вот свалится.

Дохнув свежести, богачу показалось, что недуг отпускает. Глубоко подышал. И впрямь, легче стало! Воспрянув, Радимич решил остаться здесь подольше и расположился на берегу. Хорошо. Привольно. Даже забылся, скользя взглядом по умиротворенно булькающей водице, струившейся вдаль… Все тяготы потекли прочь по волнам! Когда он так вольготно себя чувствовал? Уж не вспомнить…

Вскоре вовсе стало хорошо! Ненароком заметил невдалеке ребятишек: мальчика и девочку. Мельком взглянул – играют. А краем уха уловил: не похоже на игру! Заинтересовавшись, придвинулся ближе. Всмотрелся и ужаснулся.

Полураздетый мальчик, обвязанный жесткими бечевками, стоял на коленях, громко и болезненно охая и взвизгивая. А девочка, со всего маху, гневно хлестала его пучком жгучей крапивы, приговаривая:

– Молчи!! Не смей верещать!! Ты заслужил плетей в сто раз больше, не возвратив доли брату! – строго увещала она. – Я смилуюсь: только десять тысяч раз стегану тебя, хотя ты заслужил более жесткого наказания!»