Пожив у Зорича неделю, из откровенных признаний работников брата, все же выяснил богач, что батюшка Радимича поступил непорядочно со своим кровинушкой, родным братом, присвоив себе хитростью все наследство. Не подозревал богатый молодец, что родной дядя и двоюродный брат «остались с носом»!

Вот незадача! Всколыхнулся тут Радимич: вдруг братец теперь предъявит права!? Ну, дела… И кусок в горле застрял… Размаявшись скупостью, богач отказался даже от лакомого угощенья… А ну как затребует братец лучшую долю? Как же лишиться половины вотчины? А то и больше захочет брат отхватить, посчитав годовые убытки!!

Скаредное чувство жадности подступило к сердцу Радимича и зашевелилось гадкой змеей, нашептывая не разбазаривать добро! И он поддался «нашептыванию» гадючки…

Вдруг заторопившись, богач притворился случайным путником, ехавшим по своим делам, да заплутавшим. Скомкав гостевание, Радимич ринулся собираться…

Однако брат щедро, не ведомо, из каких запасов, снарядил его в дорогу. Распрощались сухо, ибо богач стал проявлять усердие к сборам, раздраженно накидываясь на своих ратников. И только когда отмахали версту, Радимич вроде немного успокоился, но не надолго.

Обратный путь Радимич не приспнул ни на кроху! Таких терзаний ему еще не доводилось испытывать! Проваливаясь в короткий сон, сердце ликующей птицей устремлялось к кровинушке, а скупость ледяной ручищей разворачивала вспять. Пробуждался в поту.

По чести сказать, совесть требовала восстановления справедливости, а внутренний голосок лилейно убеждал, что ему-де не известны дела родного батюшки и дяди! «Он де законно пользуется добром, живет, никого не обманывая… С какой стати, честно приняв вотчину, он должен лишаться половины?!» – сухо твердил Радимич сам себе. Но совесть мучила и терзала до тошноты… С тем прибыл в богатую, ухоженную, жирную вотчину.

И началась зудящая маята! То Радимича подстегивало нестись к брату и, крепко по-братски обнявши его, отторгнуть от своего жирного куска справедливую часть доли, то вновь скудные мыслишки одерживали верх… С такими мытарствами летело время, а Радимич так и не мог прийти к какому-то определенному решению. Так и не собрался к Зоричу.

Много ли мало ли прошло времени с тех пор, меж тем с владением Радимича стряслось несчастье. И не просто несчастье, а горьчайшая беда! Одним словом, всю богатую усадьбу: с добром, с работниками, с важными документами захватили поганые. Злодеи давно вынашивали мысли о захвате богатой вотчины. И однажды налетели злыми ястребами, окружив хутора, били-кололи воев, карали людей…

Несчастный Радимич с небольшим отрядом ратников еле успел ускользнуть от жестокой расправы. Забившись в непролазную глухомань, в густую чащу, на нейтральной территории срубили десяток изб. Там и обосновались.

Прийдя в себя от потрясения, Радимич все же надумал отбиться и покарать налетчиков… И помчались от него спешные гонцы во все стороны… Но отовсюду получал отказ: своя беда хуже перца, а чужая не горька!

Затосковал Радимич, замаялся… Не с кем даже поделиться бедой-горем… Вспомнил о брате. Но как к нему обратиться? В хороший день отворотил нос, а в лютый приполз?! Да и чем поможет непризнанный братец из жидкого поместья? Богачи отказали, а бедняку тем более не справиться с ворогами!

Меж тем нахлынули холода. Зима свирепела. А вскоре стали наведываться в те края охотники. Да и Радимич с ратниками принялись ловить удачу в бору. И довелось выйти на охоту в эти места брату Радимича – Зоричу. Здесь братья и повстречались. Рванулись друг к другу, словно не существовало меж ними, выгороженной скупостью стены… Зорич крепко обнял Радимича, сознавшись, что признал его в прошлый раз, да не посмел унизить. Скупо всплакнули мужи, близкими братьями пошли в избу Радимича.