– Я – Седрик поднял руку.

– Простите, сударь, теперь, когда все кончено, наши семьи живьем не сварят в смоле, и умирать больше не за кого… кому вручить свой клинок? Мы сдаемся на милость короля.

Седрик вздохнул устало…

– Оставь при себе, служивый. Я всего лишь наемник, не мне его принимать. Завтра его величество приедет, ему и сдадитесь, так сказать, в торжественной обстановке. А пока, вот этот господин – советник короля, к нему и обращайтесь.

– Простите, как к вам…? – осведомился офицер.

– Хамон. Советник Хамон. Пойдемте, любезный. Раз все так замечательно сложилось, начнем решать наши общие проблемы без промедления….

Когда Хамон с офицером ушли, Хаук подошел к Седрику и уселся рядом со своим господином. Альфа тут же опустилась на колени и обняла парня за плечи.

– Все случилось не так, как ты ожидал?

– Да, – признался Седрик. – такого поворота я точно ожидать не мог. И что мне теперь делать!? Кормить еще одну армию?

– Ну, темного владыку никто не любил. Все на страхе держалось. Ты же видел – бабка права была. И потом, дело сделано, и теперь все земли под знаменами одного короля. Распусти людей по домам, пусть живут себе, налоги в казну платят. Они сами устали. Воевать теперь не с кем. Заживем….

– Пока не с кем, – поправил Седрик. – Мир – это иллюзия. Хотя… несколько лет, или даже десятков лет мирной жизни мы себе обеспечили. Черт…

– Что не так, господин?

– Какими же влюбленными глазами она на тебя смотрит… даже обидно что не на меня.

– Боюсь, остальные не так дружелюбны. Я… видел, что с ними делал владыка. Любой озвереет…

– Ладно, друг мой. Я и подумать не мог, что ты можешь так переживать… и милосердие тебе не чуждо. Я тебя понял. Мы сейчас вернемся в лагерь, а ты со своими девками оставайся пока здесь.

– Оставляете одного в стане врага?

– Чтобы не расслаблялись! – усмехнулся Седрик. – Ты… просто не светись до завтра. Теперь ты не наемник. Но преданность твою и дружбу я ценю. Большое дело мы с тобой сделали. Ой большое…. Есть чем гордиться, поверь.

– А что будет завтра?

– А ты не слышал? Его величество прибыл со всем эскортом. Так что завтра, я думаю, все решится. А сегодня, ближе к вечеру я пришлю похоронную команду. Кто бы ни были эти люди, они защищали своего господина пока он был жив. Погребем их с честью. Замок твой. Отдыхай.

– Слушаюсь, мой господин.

– Да какой я тебе теперь господин… – Седрик потрепал парня по волосам и встал на ноги.

Громко свистнув, он махнул рукой и скомандовал маленькой армии:

– Все, ребята, войны больше не будет. Кончилась! В лагере ждет жратва, выпивка и почти чистые простыни! И, кто-нибудь, найдите моего коня… или его останки. Хорошая была животина, любила меня.

– Будет сделано, господин, – ответил кто-то без особой радости.

– Кто это сказал?!

– Я, господин. Ингмар, – одноглазый наемник поднял руку.

– Найдешь живым, – с меня бочонок выпивки, и я на два дня забуду о твоем существовании. По рукам!?

– Еще бы! Спасибо господин! Да я его на своем горбу притараню!

– Не надорвись! – Выкрикнул кто-то…

– Мне сил хватит!

– Да я не про коня…

Под одобрительный гогот, усталые, но повеселевшие, наемники покинули тронный зал. Хаук, с девами, старуха, да кое какая перепуганная прислуга, – остались в замке. Посреди гор трупов и луж крови. Старуха, дождавшись, когда все уйдут, зачем-то всучила Хауку наруч, снятый с тела владыки. Он не хотел брать, но бабка силком надела его на руку.

– Не снимай! Для всех тут это символ власти. Понял, дубина?

– Ладно, если тебе от этого легче…

– Теперь, мальчик мой, нам всем будет легче. Я старая, я знаю!