Когда старик успел превратиться в молодого, другого человека? У Ксении поплыло перед глазами. Это же был он! Блудный кузнечик, но откуда он взялся? Через столько лет? Или атмосфера здешнего места дарила ей наваждение, достав его из тайного сундука – памяти?

– Я переутомилась, – сказала Ксения, – так же не бывает.

– Почему не бывает? Ты действительно переусердствовала с катанием. Ты всё же не девочка.

– Спасибо, что напомнил! Вечно портишь настроение.

Да и как она могла узнать о его возвращении, если после исчезновения отца в галактических глубинах она порвала все связи с теми людьми, кто мог ей сказать о его возвращении, кто имел отношение к ГРОЗ. Он вернулся и не стал её искать. Да и чего её искать? Она и не меняла своего места обитания. Всё в том же старом доме отца и матери. Но теперь она жила там с Ксеном. Да что и Ксен!

На выходе она увидела, что этот, всё тот же, белокурый, (интересно, восстанавливал он пигмент или нет?) прежний во всем, целовался, вот только не с нею, не с Ксенией, а с тою, разряженной в декоративное одеяние сказочного персонажа – с девушкой с длинными волосами, распущенными по спине. И его ручища, загребая эти волосы, нежила спину женщины. Сколько было в этих прикосновениях обещания дальнейшего и того, чего не будет у самой Ксении ни сегодня, ни завтра. Она, наконец, увидела, на чём крепилось платье безвкусной идиотки. На тонких, едва заметных плетениях. Сзади она была открыта до поясницы, лишь прикрытая причудливой сеткой. Наряд, как и она сама, как и тот, кто её щупал у всех на виду, всё это вываливалось за рамки привычного обыденного течения привычной Ксении жизни.

Значит, он и не думал её помнить, и уже давно счастлив с кем-то. Ожидаемо ли это было? Всегда ожидаемо. Всегда было понимание своего им забвения. Хороша бы она была, как ломанулась бы ему навстречу, да ещё и с воплем радости. Но молодец, она научилась сдерживать свои чудовищные прежние эмоции. И до чего же хотелось подойти, пихнуть безвкусицу длинноволосую: «Моё! Не трись о то, что не тебе судьбой определено»! И пихнуть в сторону. Та, прежняя Ксения, так и сделала бы, но эта?

Ксен, как прочухал что, поволок её как пьяную подальше и побыстрее. За угол, за горизонт не нужных, а вдруг и скандальных? событий. Ксения прижалась к стене старинного дома. Когда-то русский вор – олигарх построил это здание, думая жить здесь века. Неподкупные века унесли его тлен в безвозвратное прошлое, времени взятку дать было нельзя! А здание, вот оно, стоит до сих пор. Кто-то в нём и живёт или занят какой-то своей деятельностью. Оно сохранилось в этих хитрых и умеющих прятаться от чужих исторических схваток местах до сих пор. «О чём это я думаю? Что со мною»?

– Что с тобою? – спросил Ксен.

– Я слышала, что в далёких космических колониях очень часто женщины становятся не похожими в своих привычках и облике на земных женщин. Меняются порой до не пристойного для Земли идиотизма. Архаизируются в своих привычках и поведении. Заводят свою инопланетную моду, чтобы выделяться на Земле, чтобы подчеркнуть свою обособленность, исключительность, необычность. И мужчины, я слышала, теряют от них головы и ещё некоторые части своей нижней экипировки.

– И что? – опять не понял ничего тупица Ксен. Да и как он мог её понять? Но ведь там, где был космический бродяга, не было семейных колоний. А эта кто? Инопланетная фауна, получается? Да мало ли где он с ней познакомился. Ему всегда оно было легко. Вот и нашёл такую же бродяжку где-нибудь на одной из перевалочных космических баз отдыха. Они же чуют друг друга на расстоянии, эти космические кочевники. А как же сны? Обещания возврата, приходящие с метеоритами, со звёздной пылью на Землю? Всё ложь. Всё мистика. И её путешествия под маской в ментальных лабиринтах, где она всегда его находила и дразнила, и он отзывался ответной тоской.