– Конечно вернусь, вот только проедусь до вулкана и вернусь. А то в окрестностях Эктелион и прогуляться некуда, одна пустыня.

– Может, составлю компанию? Я как раз выходная! – с затаенной надеждой спросила девушка, не отрывая взгляда от мужчины. И лицо его, и глаза выражали сожаление. Мужчина снова ласково-ласково и слегка виновато улыбнулся. Глупая пустышка… пару раз переспать можно, но сейчас чертовски мешает.

– Не обижайся. Мне хочется немного побыть одному, – произнес бархатным, грудным голосом, – После анабиоза многолюдье угнетает.

Поймал печальный взгляд девушки, отвернулся, игнорируя. Одним движением забросил мускулистое тело в кабину, люк хлопнул, закрываясь и герметизируясь. Провернулись широкие колеса, вездеход едва слышно загудел, двинулся вперед, через миг проткнул пленку силового поля.

На экваторе близок полдень. Вездеход мчался, оставляя позади медленно оседающий на грунт длинный шлейф красной пыли. Бирюзового цвета солнце, палило по меркам замерзшей планеты вовсю – плюс двадцать по Цельсию, сверкали в его лучах камни, скалы и щебень под колесами. До горизонта усеянная большими и маленькими булыжниками, налитая красной и коричневой краской, пустыня.

В кабине, несмотря на необычно широкие шины, прилично трясло, но водитель не обращал на неудобства внимания. Маска добряка и балагура, за долгие годы словно приросшая к Изилендилу, слезла, как обожженная на солнцепеке кожа. Сейчас это был совсем другой человек – ведь пришельцы со звезд тоже люди, только другого биологического вида. Тот, кого драуни звали Изилендил, много лет был вынужден притворяться и врать. Во всем. Начиная от имени и происхождения, до того, что нравится и что ненавидишь.

«Глупая курица! Думает, что она и ей подобные мне нужны! О! Честь не велит жить, когда погиб твой клан и твоя планета, но есть еще долг! Потерплю, как терпел долгие годы… Месть оправдывает все…»

Губы сжались в злую строчку, опустил взгляд на пульт и мысленно скомандовал. На мониторе появилось схематичное изображение окружающей местности, протянул руку, помедлил, ткнул пальцем немного в стороне от вулкана.

Изилендил поставил сумку на колени и вытащил металлический шар, размером с голову. Несколько мгновений смотрел на прибор. Затем бережно поставил на сиденье рядом, бросил сумку на пол и повернулся к окну, бездумно уставившись на однообразные пейзажи марсианской пустыни. Улыбнулся. Впервые за долгие годы искренне и широко.

Солнце поднималось все выше, прогоняя задержавшийся в ямах и расселинах мрак. Каменистая пустыня закончилась, под колесами плотный, слежавшийся за долгие тысячелетия песок. Не всякая песчаная буря сможет стронуть его с места, но все же силы ветра хватило, чтобы «разукрасить» поверхность пустыни невысокими дюнами. Ехать стало гораздо удобнее, качать – меньше.

Равнина плавно переходила в холмы, скорее даже в невысокие, выветренные горы – цель путешествия.

Вездеход остановился в предгорьях. Расстояние до жилого купола вполне приемлемое и здесь никто и никогда не обнаружит гиперпространственный маяк. Повинуясь приказу прозрачная сфера шлема послушно сомкнулась вокруг головы. Прихватив с собой металлический шар, открыл люк и спрыгнул вниз. Оглянулся. Справа некрутой, усыпанный камнями склон. Шумит ветер – атмосфера Марса достаточно плотная и без помех передавала звуки; словно живые, струились со склона тонкие струйки ржавого песка. Опустив шар в первую попавшуюся яму, склонился, недолго поковырялся над ним, выпрямился. Итак, дело сделано! Ночью гиперпространственный маяк оживет и подаст сигнал и будет передавать весть раз в месяц долгие годы.