Земля – Харриот: билет в один конец Николай Лелюк

© Николай Лелюк, 2018

ISBN 978-5-4493-2110-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

Здравствуй, дорогой читатель!

Благодарю Тебя за то, что делаешь возможным написанное здесь, в этой книге. Я считаю, что мысль есть некая форма материального бытия, пусть она и тонко организованная, но многогранная, глубокая и сильная субстанция. Я очень рад, что у Тебя нашлось время для прочтения этой истории, ведь именно благодаря читателю книга обретает новую жизнь в его воображении.

Однажды в моей голове родились мысленные образы, которые я записал. Хорошо ли, плохо у меня получилось – решать будет каждый прочитавший сам, сколько людей – столько мнений. Однако во многом реалистичность и красочность записанной истории зависит теперь именно от вас – читающих.

Информация не может существовать без своего носителя, а книга – это одна из форм ее приблизительной передачи. Приблизительной потому, что значения слов и фраз разными людьми могут трактоваться по-разному. Автор лишь дает направления, выписывает некий информационный каркас, но значительную роль в деле оживления или, скорее, перерождения книги и ее нового осмысления играет воображение читателя. Ведь именно в его голове рождаются новые мысленные образы. Следовательно, все, что вы читаете – происходит на самом деле в тот самый миг, когда вы облекаете прочтенный текст в мыслеформы.

В этой книге речь пойдет о том, как люди сначала создали себе проблему уничтожения родной планеты, а затем решили спасти человечество путем колонизации далеких потенциально пригодных для жизни планет, которые находятся в зонах обитаемости сходных по составу и активности звездных систем. Но подробнее об этом – дальше.

Желаю приятного прочтения.

«Какое все-таки восхитительно паршивое утро», – поспешил заметить я, лениво поднимая голову с подушки. Через грязное окно вдалеке виднелись старые закоптившиеся трубы завода города Че, ежедневно выпускавшего в атмосферу тонны мерзопакостных газов и токсинов, отравляющих всю окружающую действительность. Оттого окна постоянно были серые с грязевыми подтеками и редко открывались для проветривания крохотной комнатки, в которой я обитал, ибо проку в этом все равно никакого не было, ведь в комнате я находился меньшую часть своей жизни.

Все свободное ото сна время уходило на основную работу, подработку разного рода и на встречи с друзьями и знакомыми, поэтому мое ночное обиталище не отличалось гостеприимством и образцово-показательной чистотой. Но изредка в мою душную, бедно обставленную комодом для белья, кроватью и табуретом комнатенку через всю эту испускаемую заводами пакость все же пробивались утренние солнечные лучи. Но сегодняшним утром солнце вообще похоже забыло, что стоит появиться на небе в этой унылой местности, а может, просто ушло на выходной или туда, где без лишнего труда его лучи могли бы ласкать песчаные пляжи, озерные глади, многочисленных представителей флоры и фауны… И вместо него на улице моросил мелкий грязный дождь, который совместно с расстроенным небом довершал и без того мрачную картину моего не доброго утра.

Каждые новые сутки в городе Че, процветавшем в основном благодаря работе металлургического и химического производства, в самом его центре меня ожидало мое рабочее место, на площадке машинно-декорационного цеха местного «Камерного театра», где я имел честь служить машинистом сцены вот уже полтора года.

Помимо театра я не брезговал любой подработкой, будь то строительство и ремонт, работа грузчиком или дворником, поваром или барменом… Перед тем как устроиться в театр города Че, после девятого класса поселковой школы я уехал от своей многочисленной семьи в один из мегаполисов страны, там поступил в строительный техникум, окончил его, прошел срочную службу в армии, где приобрел специальность батальонного повара, вернувшись на гражданку, покатался по разным городам нашей необъятной родины, где приобретал навыки разных ремесел… а дальше – камерный театр города Че. Связь с семьей я поддерживал регулярно: навещал мать и отца, встречался с братьями, которых у меня было трое, и четырьмя сестрами. Все они были старше меня, и многие уже жили обособленно, но все унаследовали от родителей регулярную плодовитость, поэтому в доме отца и матери всегда был «детский сад», и «цветы жизни» продолжали приживаться и укореняться в этом саду. Поэтому я был счастлив обрести самостоятельную жизнь в большом городе.

Естественно, в поселковой жизни есть свои плюсы, особенно если ты любишь с утра до вечера заниматься скотиной и огородом. Там я привык с детства к методичному труду и приобрел способность одновременно с этим уходить в размышлениях своих по тропинкам рассуждений, переплетающихся и уводящих в глубины самопознания. Данный навык не покинул меня и в других городах на разных работах. И театр города Че не стал исключением.

Последнее время я увлекался походами, охотой, новинками электроники и поэтому все свободные деньги тратил на разного рода снаряжение и гаджеты.

Постепенно в моей комнате появились двухместная палатка со спальным мешком, лесная спецодежда с обувью, самоспас, наручные часы на солнечных батареях со встроенным компасом и термометром. Стену украшали одноручный арбалет, ножи для метания и тесаки, топоры и кирки, а большую часть стены занимала географическая карта мира, размеченная флажками, где я уже побывал. Возле комода располагался походный рюкзак, укомплектованный для того, чтобы в любой момент можно было выбраться в дикую природу. В рюкзаке находились аптечка первой помощи, комплект армейского сухого пайка, подзорная труба с тридцатишестикратным увеличением, фонарь, работающий по принципу динамо-машины, динамо-зарядник для мобильных устройств и гаджетов, трос-пила, походная фляга, походный котелок, швейный набор, ремонтный скобяной набор, набор для эскизов… да, ко всему прочему я не прочь был иногда сделать набросок-другой какого-нибудь пейзажа. Хотя художник из меня был, скорее, любительского характера.

В детстве я любил рисовать планы и эскизы домов, автомобили и роботов, а будучи еще учеником девятого класса, даже поступил в художественную школу, где меня приняли сразу на второй курс, но проучился я там всего год, ведь по окончании девятого класса уехал поступать в строительный техникум.

Но вернемся к нашей серой реальности.

Я усилием воли отогнал прочь навалившуюся на меня хандру, поднялся с постели и первым делом отправился на кухню, чтобы поставить на огонь чайник. Пока вода в чайнике грелась, я сходил в туалет, почистил зубы, заправил кровать… в общем, сделал все то, что делал уже механически практически каждое утро. Затем я, наконец, выпил кружку чая и с заметным неудовольствием был вынужден выдвинуться по направлению к театру.

Обычно люди, идущие в театр, испытывают более позитивный спектр чувств, но окажись они на моем месте – энтузиазма от такого похода явно поубавилось бы, ведь меня ждали не моменты созерцания театрального действа, а монтаж декораций к спектаклю, затем ведение спектакля со всеми перестановками и манипуляциями, связанными с машинерией театра, а поздним вечером – демонтаж. Хотя после установки декораций у меня обычно был большой перерыв, от трех до пяти часов, который я заполнял своими делами при условии, что в театре не было прочих дел, например: репетиций с перестановками, или оптимизации рабочего пространства на складе, или инвентаризации… Но эти утренние монтажные работы приносили мне еще меньше удовольствия, чем все выше перечисленное.

Сегодняшним утром по пути на работу меня то и дело подстерегали какие-то неприятности: то я спотыкался на ровном месте, то шнурок на моем ботинке вдруг неожиданно развязывался, то нетерпеливая птичка спешила испачкать мою кепку, или вдруг увесисто-жирная черная кошка, словно по волшебству, спешила легкой грациозной походкой перебежать мне дорогу. Не то чтобы я доверял суевериям, но кто его знает, что может случиться. Хотя все, что должно произойти, обязательно произойдет. Я пошел в обход того места. И все же, вляпавшись напоследок в какую-то липкую грязь, я пересек-таки порог двухэтажного краснокирпичного здания, украшенного башенкой с часами, имеющего на своем парадном фасаде надпись: «Камерный театр».

В предпремьерные дни, а сегодня был именно такой день, все служащие театра особенно раздражительны. Они не замечают вокруг себя любую вещь, не способную им помочь в их трудных делах или которой они не могут найти достойного применения для решения своих проблем.

Я прошел было мимо занятых своими делами сотрудников администрации, пробормотал себе под нос приветственные слова (нет, я не всегда так здоровался, просто сегодня всем было решительно наплевать, кто прошел мимо по коридору и что этот самый «кто» здесь собирается делать, однако приветственный ритуал пожелания здоровья всем присутствующим я обойти стороной не смог), но у последней двери админблока я традиционно остановился. Там, среди прочих канцелярских работников, я каждое утро наблюдал миловидную высокую девушку с голубыми глазами и короткой каштановой стрижкой, всегда приветливую и гостеприимную, занимавшуюся рекламой и менеджментом.