– Выйди. Не видишь, не до тебя сейчас?

Эйрик всё-таки ушёл, хоть и явно нехотя. Отец с дочерью остались одни.

– Ну, родная, рассказывай… Как ты? Тяжело было?

– Очень тяжело!

– И мне тоже.

– Вот, тебя всё время вспоминала…

– И я тебя.

– Папа. У меня… Очень плохо всё. Я даже не знаю, что делать…

– Забудь. Теперь заживём. Всё прошло.

– Всё, да не всё…

Сбиваясь и то и дело срываясь на рыдания, Василиса поведала всё, что произошло с тех пор, как её похитили. Когда она замолкла, надолго повисла тишина, нарушаемая только скрипом зубов Путяты.

Наконец он выдохнул, и злобно процедил:

– Ну, Аламар. Ну, гад бессмертный. Добрался всё-таки…

– Папа! Он хороший!

– Знаем, знаем, какой он хороший… Вон, заставил всех заниматься частоколом этим, который всё равно ни от кого не защитит – ведь ещё и люди для обороны нужны! А нам жрать нечего! И не достучишься до дурака никак. Всё «потом», да «занят»…

– Но он всяко лучше… Этого.

– А с этим-то что? Я так и не понял, чего приехал он? Чего хочет?

– Кто-то ему сообщил всё про меня. И он сначала приехал к Гнезду Грифоньему, там мне разнос устроил. А потом потребовал встречи с тобой. Хочет возмещения. За то… За то, что я, вроде как, теперь порченая.

– Порченая. Как бы он сам не стал теперь порченым…

– Не надо, папа. У него есть ноги, и он хороший воин. Если что – ты с ним не справишься.

– Я-то может и нет. Но ты не забывай, что я староста!

– А он… Всё-таки муж мой.

– Ну так и чего ты привела его тогда, раз муж твой? Сама бы с ним и разбиралась!

– Так… Не ты ли просил, присмотреться-то к нему?

– Я просил присмотреться. А не убегать с ним! И задирать подол сразу после того, как на тебя посмотрит!

– Папа…

– Ну а что, «папа»? Не так, что ли? Помнишь, как Всеслав-то наш бедный ушедший переживал, когда ты исчезла? Сложно что ли было нормально всё сделать, и не спешить поперёк батьки в пекло?

– Ты невыносимый… Я скучала!

– Я тоже скучал, дочка. Что же до вопроса, что тебе делать… Ты, извини, сама во всём виновата. И хорошего выхода из ситуации я не вижу. И так, и так плохо будет, если со стороны смотреть. И нормальной жизни он тебе теперь точно не даст, даже если все его требования выполнить. Уж в этом-то я уверен наверняка, знаю таких. А раз так… Раз так, делай то, чего самой больше хочется. Что считаешь нужным. Сказал бы, чтобы не связывалась с неумирающими… Так ты уже связалась. И всё равно не послушаешь, хоть и совета просишь.

Василиса улыбнулась, крепко-крепко обняла отца… И спрятала глаза. Последнюю свою тайну она не решилась рассказать даже ему, самому родному на свете человеку.

Если бы мне предложили описать, как может выглядеть посланник «ковена чернокнижников», то я бы, наверное, что-то такое и представил: высокий мужчина в возрасте, худощавый, ни разу не атлетического телосложения, в тёмно-красном плаще, с чёрной седеющей бородой. Каждая деталь в облике незваного гостя не противоречила, а, напротив, дополняла образ: он опирался на посох с птичьим черепом в навершии, из тени от низко надвинутого капюшона сияли звёздами два ярко-голубых глаза, а кисти рук были скрыты под тонкими кожаными перчатками.

Стараясь не терять бдительности, но и не раздувать конфликт на пустом месте, я заговорил:

– И о чём же мы будем говорить с тобой, посланник ковена, о котором я впервые слышу?

Посланник усмехнулся, разглядывая меня.

– Да… Такой перекос в физику! Магия Материи… Ладно, много атакующих заклинаний. Допустим. Разум… Полезно, да. Но Магия Жизни, Белая Магия!.. Интересный ты чернокнижник, Аламар. Небось, ещё и без жертвоприношений человеческих обходишься?

– Может, и обхожусь. А какое ваше, простите, дело? И я, на всякий случай, напомню: мы сейчас находимся на моей земле. Это так, к слову. А то, мало ли что…