Здоровье: 1040, Запас маны: 740, Устойчивость к Магии: 255.

– Отличная работа, Олейн!

– С новыми инструментами и на том верстаке работать было одно удовольствие!

– Если останешься, будешь получать это удовольствие сколько хочешь раз на дню.

– Нет, Командир. Извини. Решил я уже всё…

– Очень жаль.

– И мне тоже. Но ничего – ещё свидимся.

– Ты помнишь, что не всё ещё доделал, на что договаривались?

– Да помню, помню я. Там ещё дня на три-четыре работы. Но потом – точно уйду.

Я душевно попрощался с сатиром – он покинет Замок, когда меня здесь уже не будет. Проследил, как мой пока ещё мой мастер-артефактор верхом на грифоне поднимается в воздух. Выглядело это крайне комично и немного опасно. Пару раз думал, что вот-вот свалится – но нет, обошлось.

После этого ничего уже не держало меня от того, чтобы скомандовать вылет… Но на карте появилась жёлтая точка. Там, где её быть никак не могло: ведь недаром же я настраивал охранный периметр вокруг!

Кровь закипела в венах, а сердце учащённо забилось. Неужели, опять по мою душу?

Повинуясь моей команде, «десантники» рассыпались в стороны, а вся крылатая братия поднялась в воздух. Я повернулся к пришельцу, уже наложив на себя защитное комплексное заклинание, по самому максимуму – с Антимагией.

– Кто ты? Что тебе здесь надо?

– Я – посланник от ковена Чародеев-чернокнижников, Аламар. Я пришёл говорить с тобой.

Глава 3

Когда Василиса увидела свою родную деревню, она не сдержала горестного всхлипа.

От всего того, что она знала с детства, от того привычного, среди чего росла, не осталось и следа. Свежесрубленные незнакомые избы перемежались с обгорелыми остовами и стоящими на пепелищах почерневшими от копоти печами, похожими на лишённые плоти скелеты. Поля были не засеяны, на лугу паслось всего несколько тощих коровёнок – всё, что осталось от когда-то большого стада, напрочь исчезли фруктовые сады. А местные жители вместо того, чтобы налаживать быт, занимались возведением частокола вокруг деревни.

Когда Василису узнали, многие бросились к ней – и узнать, как дела, и наперебой рассказывая свои истории, от каждой из которых волосы на голове шевелились. Сердце щемило от осознания количества павших жертвами демонов. Особенно ужасным было то, что больше всего пострадали женщины и дети – самые слабые и незащищённые…

Но, главное – отец выжил. Одно это не давало впасть в отчаяние, и дарило некий призрак эгоистичного спокойствия. Всё-таки, чужая беда – это чужая беда, и она воспринимается совсем не так остро, когда у самой всё хорошо.

– Поехали уже. Хватит болтать, – Эйрик, на лошади которого они приехали в деревню, не собирался ждать. Он был всё ещё очень груб и до сих пор злился.

В очередной возник не имеющий ответа вопрос – и как только он смог узнать обо всём? Неужто, действительно те двое рассказали?..

Вместо старого дома, того, в котором Василиса прожила значительную часть своей жизни, теперь стоял совершенно новый. Невооружённым взглядом было видно, что сделан он наспех и без души. Не было больше тех узнаваемых резных ставней и перил на крыльце, которые когда-то собственноручно сделал Всесвет. Некому оказалось восстановить и маленький уютный садик, которым всегда занималась она сама, единственная женщина в семье…

Не дожидаясь, пока лошадь остановится, прямо на ходу Василиса спрыгнула на землю и со всех ног побежала вперёд, оставив Эйрика позади. Распахнув дверь, девушка ураганом влетела внутрь. Рыдая, она бросилась на колени перед отцом, крепко обняла его и уткнувшись лицом в так знакомо пахнущую фуфайку.

Путята одной рукой прижал дочку к себе, а другой смахнул слезу. Демонстративно громкие шаги Эйрика, который попытался было ворваться в этот чарующий момент с какими-то своими делами, заставили возмущённо дёрнуться и показать ему жестом – мол, не мешай. Молодой варяг не понял, или не захотел понимать, и старосте пришлось приказать ему внезапно осипшим голосом: