– Там мир, который ты увидишь, когда придет время. Девочка, тебя готовят к величию. Пусть все разворачивается постепенно, тем способом, какой лучше всего знаком твоим наставницам.

Как и Федеро, госпожа Тирей считала, что мое пребывание на Гранатовом дворе мне только на пользу. Как они могли такое подумать?

Весна сменилась летом, а лето – осенью. На Гранатовом дворе я впервые узнала, что такое времена года. На родине были лишь вечная жара и солнце, которое лило на землю свой золотой свет. На Каменном Берегу небо было часами. Оно неспешно менялось, указывая, когда наступает время пахоты, посадок, сбора урожая, отдыха.

Разумеется, никаких сельскохозяйственных работ я не видела. Перед моими глазами круглый год было лишь гранатовое дерево, которое осенью приносило плоды. Впрочем, его зернышек меня лишили, как и колокольчиков. Сначала я еще надеялась их вернуть. Как только я научилась бегло читать, госпожа Даная стала приносить мне больше книг. Среди них затесалась книжка, имеющая отношение к сельскому хозяйству. Она называлась «Современный трактат по коневодству». То был первый по-настоящему старинный текст, прочитанный мною. Много недель подряд я ломала голову над книгой, но понимала, наверное, лишь одно слово из пяти.

С другой стороны, я родилась в семье крестьянина. Папа и Стойкий сажали рис, собирали урожай, очищали зерна от шелухи. Мне даже было знакомо кое-что из написанного Туллием, автором старинного трактата. Вот почему пособие вызвало мой интерес. Я слышала в нем отголосок чего-то знакомого, смешанное со сказками о принцах, битвах, полубогах и красках мира.

Из трактата я узнала еще одно: что со временем даже человеческая речь может меняться. Оказывается, в языке тоже бывают времена года, так же как есть времена года в жизни женщины. Некоторое время я бормотала себе под нос слова на древнепетрейском языке, хотя ответить на старинный лад госпоже Тирей или другим наставницам мне не хватало духу.

Многие занятия также переместились вниз. Мы все чаще готовили в большой кухне. Там выбор посуды, утвари, пряностей и способов приготовления оказался гораздо шире, чем наверху. В нижней кухне мы с госпожой Тирей довольно часто нарушали посты. Иногда мы там же и закусывали наскоро – днем или вечером. Что еще важнее, внизу я узнавала, что можно сделать с едой. Первые уроки были простыми, но мне уже тогда стало ясно: если хочешь достичь совершенства в искусстве кулинарии, учиться придется всю жизнь.

Однажды мы мыли земляные груши – маленькие, сморщенные корнеплоды с багрянистой кожурой и тонкими, как волоски, корнями.

– Эти плоды надо жарить на сильном огне или варить в кипятке не менее десяти минут, – сказала госпожа Тирей.

Я ничего никогда не записывала. Наставницы требовали, чтобы я все запоминала. От множества подробностей у меня голова шла кругом.

Я сложила вместе ладони – так я давала понять, что хочу задать вопрос по теме урока.

– Можешь говорить, девочка.

– Что будет, если съесть земляную грушу сырой или недоваренной?

Госпожа Тирей долго смотрела на меня.

– Можно сильно заболеть и даже погибнуть.

До тех пор мне и в голову не приходило, что еда может быть оружием.

– Значит, земляная груша опасна?

Госпожа Тирей отложила корнеплод в сторону и вытерла руки.

– Девочка, ты забегаешь вперед, и все же я отвечу на твой вопрос. Опасным может быть все. Масла, на которых мы жарим, могут испортить пищеварение, если их пить, как вино. Если бы я заставила тебя набить живот солью, вскоре ты бы умерла от жажды. Если съесть хотя бы щепотку порошка, приготовленного из некоторых трав или растений, можно умереть.