Фанни ахнула и сильнее вцепилась в сумку, ее большие голубые глаза стали еще больше. Несмотря на головную боль, я ответила мерзавцу:

— Это моя служанка и ни на какую кухню она не пойдет.

— Тогда ты ее и корми, не за мой счет девчонка станет набивать живот и греть бока, — резко выдал отчим и, зыркнув на почти побелевшую от страха Фанни, покинул экипаж.

— Не бойся, я тебя в обиду не дам. Кухарка добрая, она накормит и напоит, можешь не сомневаться. Идем.

Родной дом встречал потрескавшейся краской на дверях и стенах. Клумбы, заросшие сорняком, кусты роз и нестриженая трава. Всегда ухоженный и цветущий сад сейчас походил на брошенную сиротку. К нам подошел старый конюх Сэм, он низко поклонился:

— Госпожа, я так рад, что вы вернулись. Из порта доставили ваш сундук, я отнес его в комнату.

— Спасибо, Сэм. Надеюсь, мои вещи привезли в целости и сохранности?

— Не сомневайтесь, сундук выгрузил внушающий доверия флерон. Никогда не видел, чтобы так до блеска чистили ботинки.

Неужели это был... Дирк? Постеснялась спросить у Сэма, темные ли были глаза у флерона и дерзко ли он ухмылялся. А зачем тебе, Миранда? И хорошо, что больше не встретитесь.

— А кто из слуг сейчас работает в доме? — спросила, пытаясь прогнать навязчивую мысль о благородном матросе.

Если команду даже отпустили с корабля, то они не будут доставлять сундуки, а отправятся в ближайший кабак. Откуда я знала? Так всю жизнь прожила в портовом городке. Багаж доставляли специальные наемные экипажи, и я услугу оплатила еще на корабле. Образ Дирка становился все загадочнее. Кто же он? Матрос или кучер?

Бросила грустный взгляд на потертую входную дверь. Раньше там стоял дворецкий, в конюшне работали трое, один из конюхов присматривал за воротами, открывал для хозяев. Садовник ухаживал за любимыми мамиными розами, а в доме рано утром убирались служанки под контролем домоправительницы. На кухне готовила Полли с двумя помощницами. Куда все делись?

— Я, Полли и ее дочка Мари, да вот только кухарка тоже думает уйти, слишком мало платит хозяин.

— Ясно, пошли, Фанни, — вздохнула я.

На самом деле ничего мне было неясно. Когда, почти три года назад, отец погиб на руднике, мама не сразу взяла себя в руки, но даже тогда мы могли позволить полный состав слуг в доме, покупку нарядов, поездки на балы. Рудник приносил приличный и стабильный доход. И как можно было все развалить? Сжав кулаки и сцепив зубы, несмотря на усталость, решила получить ответы на мучившие меня вопросы.

— Я боюсь, — прошептала Фанни, когда я открыла тяжелую входную дверь. На меня повеяло затхлостью и неприятным запахом, будто внутри дома давно не убирались и не проветривали.

— Это и мой дом, поэтому я не позволю ему выгонять моих гостей, — со злостью прошипела, когда, оглядевшись, не увидела на стенах картин известных художников, скульптуры в фойе. Разозлившись еще сильнее, быстрым шагом направилась в отцовский кабинет. Саймон любил сидеть в кожаном кресле и пить виски. Так было и сейчас. Но первое, что бросилось мне в глаза: портреты дедушки и отца отсутствовали. Пустая бутылка виски валялась в углу, а в кабинете стоял спертый запах алкоголя. Я в два шага оказалась около стола и гневно взглянула на отчима.

— Куда подевались портреты и картины в доме? Почему почти нет слуг? Саймон, ты видел в каком состоянии входная дверь? Она будто принадлежит не дому Бредфорда, а жалкой лачуге! — с возмущением воскликнула. Глаза замечали грязные шторы, не чищенный ковер, пыль на мебели. — Что за свинарник?

Саймон уже накатил и пьяно ухмылялся, забросив ноги на стол, чем еще сильнее привел меня в ужас. Отец с трепетом относился к дорогой мебели, заставлял служанок чистить до блеска.