– Хорошо, что ты неплохо знаешь некоторые части истории, но всё же зачем мы здесь? – сделал удивленное лицо Анри и подбоченился.

– Да неужели ты не понимаешь, что отказать себе в этом удовольствии я не могу? Я стою на Помпеях, это тебе ясно? – скрестив руки на груди, тряс головой я.

– А не слишком ли много удовольствий, дорогой мой друг? Вот, например, сегодня ночью!.. – всё больше расходился Анри.

– Ночью я спал и смотрел красивые сны! – холодно ответил я.

– Ну-ну, охотно верю!

– В отличие от тебя, я действительно спал, а удовольствия наши с тобой, заметь, происходят не по нашим хотелкам и велелкам, а по соизволению кого-то или чего-то, не забывай об этом! – разнервничался я, указывая пальцем в небеса.

Я предложил Анри не ссориться, а любоваться красотой, потому как в наше время этой красоты, увы, уже нет. Мы обнялись, похлопали друг друга по плечам и неспешно двинулись к дороге, где, храпя на всю округу, нас ожидал нанятый нами «водитель» кобылы. По прибытии в порт мы сели в тенёк и, когда прозвучала команда к отправлению, привычно пригнездились на своей повозке.

Не успели мы тронуться, как зазвонили колокола. Мы узнали, правда с большим опозданием, что Папа Александр VI (Родриго Борджиа) умер 18 августа, и на престол был избран Папа Пий III, который, правда, 18 октября тоже умер. На святой Престол взошёл теперь уже Юлий II.

– Надеюсь, что он ещё не умер, мы скитаемся чёрт знает где, а папы мрут как мухи! – шёпотом сказал я, и мы захихикали, как дети.

Наш обоз двинулся в сторону Рима. Пару раз на нас нападали арабы, и три раза мы становились свидетелями делишек инквизиторов. Они сожгли двух старух и одного парня, якобы за полёты в ночи. Описывать это зрелище не имеет смысла, а вот в боях против арабов мы с моим другом поучаствовали, как это ни прискорбно. Возле нас пали двое охранников, и нам ничего не оставалось, кроме как схватить оружие и встать спина к спине. Анри поразил одного, а я трёх разбойников. Жуть, вспомнить страшно. Убить человека – это, наверное, самый отвратительный поступок. Стефано, хотя сам был сильно ранен и еле стоял на ногах, похлопал нас по плечам, поздравил с крещением в бою и пообещал о нашей храбрости доложить кардиналу.

Мы двинулись вперёд, и я почувствовал непреодолимое желание взглянуть на гору. В лучах солнца я увидел его, нашего знакомого всадника. Он был на том же белом коне, почти всё лицо его закрывала маска. Не успел я ткнуть Анри локтем в рёбра, как мой спутник, опередив меня, сказал, что тоже его видит. Через секунду мы вновь посмотрели туда, но таинственного наблюдателя на горе уже не было.

Я попросил Анри проверить наши пожитки. Он ответил, что грамота на месте, карта на месте, мешочек с монетами на дне сумки, а оставшиеся монеты – в сандалиях. Мы поехали дальше. И через неделю уже стояли перед вратами Рима.

Вечный город

Почему-то сменился конвой, и нас повели вначале по главной улице, а затем направо по узким улочкам. Там было нечто похожее на продовольственную базу, просто столпотворение людей и лошадей. Кто-то только вставал для выгрузки товаров, а кто-то разгрузился и под недовольные окрики вновь прибывших спешил освободить место.

Здесь была жуткая вонь: воняло вперемешку продуктами и дерьмом. Я осмотрелся и заметил, что человек, стоящий чуть поодаль, указал на нас пальцем незнакомцу в капюшоне и сопровождающим его четырём стражникам. У меня холодок пробежал по спине. Я толкнул и потянул за руку зазевавшегося Анри, и мы двинулись туда, где было больше людей, чтобы затеряться в толпе. Что-то внутри меня подсказывало, что нужно сделать именно так.