Енот оглянулся. Рядом с ним сидела маленькая чёрненькая обезьянка.
– Вы кто? – улыбнулся енот.
– О, вы меня не знаете. Я недавно тут. Приехала из-за дальнего моря.
– Из-за дальнего моря?! – Енот чуть пивом не поперхнулся.
– Да-да. Оттуда. – Обезьянка улыбнулась во весь свой зубастый рот. – Мы там давно знаем про вашу беду. И готовы помочь.
– Помочь?!
– Да-да. Именно так.
– Да, что же мы…? Так это же…! Из-за дальнего моря?! – Енот перевёл дух, и тут его прорвало. – Наконец-то!!
Он буквально бросился обезьянке на грудь и зарыдал:
– Измучили нас эти восточные. Денег не дают. Еды не дают. Говорят, что за это работать нужно. А мы, что рабы им. Оккупанты проклятые.
Обезьянка улыбалась и гладила енота по вздрагивающим плечам:
– Ну-ну. Уймитесь. Мы вам поможем. Завтра вы, как и многие другие, такие же не равнодушные к судьбе отечества, придёте на берег и скажете этим восточным свиньям: «УБИРАЙТЕСЬ ИЗ НАШЕГО ЛЕСА!!!»
Он так и сделал.
На другой день, получив пинка, енот вылетел с работы. Кинулся он, было добрую обезьянку искать, но её и след простыл.
Пришлось еноту возвращаться обратно к западным болотам. Вышел он на берег. Огляделся. Вокруг сырость, грязь, волки воют. Сел енот на траву и заплакал.
Вася
Тихий, пахнущий цветами, свежей травой и берёзовыми листьями, июньский вечер, ласково укрывал всё вокруг тонкой подрагивающей в тёплых объятьях ветра, вуалью.
Сегодня Василий решил отдохнуть от дел и оттянуться на все сто. Да и сложилось всё как нельзя кстати. С утра уладил разногласия в семье, днём побывал в совете распределения льгот и, на этот раз всё прошло без проволочек. А к вечеру, можно сказать, просто повезло. Здоровенный пьяный матрос, пахнущий смолой и верёвками, уснул на вверенной Василию территории. То-то было радости, когда вместе с чувством насыщения, по телу разлилась приятная хмельная истома. Триллионом голосов, он, Василий, был признан героем дня и награждён направлением на карнавал в зону отдыха, специально созданную для отличившихся членов социума.
Именно по этой причине, приведя себя в надлежащий вид, Василий, что есть духу, несся на встречу к, по праву принадлежащим ему, удовольствиям. М-м… Зона отдыха! Что там подают! Какие девочки! И всё это до самого утра!
Ботфорты начищены до зеркального блеска, чёрный бархатный камзол, чёрная шляпа с белым пёрышком и, как сочный заключительный аккорд всей композиции, пышная и красная, как кровавая пена, грангола. В брюшке приятно перекатывалась капля хмельной матросской крови.
У входа дежурил субъект странной наружности. Василий поправил шляпу и широко, насколько позволял хоботок, улыбнулся.
– Направлэние! – пробубнил тот, не обращая на костюм Василия никакого внимания.
Василий спешно скользнул лапкой в карман и… внутри похолодело. Карман был пуст.
– Ну?! – субъект прищурился. – Гидэ?
– Сейчас, сейчас! – Василий лихорадочно обшаривал все имеющиеся карманы дрожащими лапками. – Здесь где-то… Было.
– Бэз направлэния нэ пущу.
– Дома забыл. В куртке. – Вася умоляюще сложил лапки перед собой.
– Нэт. – Субъект взялся за дверную ручку.
– Подождите!! Это же я! Тот самый, – Василий, чуть не кричал от обиды, – который матроса нашёл.
– А-а. – Субъект сыто улыбнулся. – Хороший матрос. Чем докажешь?
– Я?! Дда, вот же! – Василий придвинул свой хоботок, на кончике которого блеснула красная капелька, к хоботку субъекта. Тот, смакуя, втянул её, и глаза его округлились.
– Брат! – воскликнул он торжественно. – Ми с тобой одной крови – ты и я. Заходы дарагой. – И радостно пропищал в темноту дверного прохода. – Смотрите, кто пришёл!
Шквал оваций и оглушительный писк нескольких миллиардов пьяных комаров хлынул навстречу счастливому Василию.